Едва Аяна переступила порог, навстречу ей бросилась собака,
радостно заскулив при виде хозяйки.
- Ну что, добыча есть? – спросила она пса, почесав за ушами,
и тот, вильнув хвостом, довольно заскулил. Обернулся, с надеждой глядя в
сторону леса. – Сейчас вместе сходим и заберем наш ужин. Только подушками
обложу нашего больного, чтобы не упал нечаянно, возьму ружье и двинемся в путь.
Снегай поддерживающе гавкнул, будто понимая речь хозяйки и,
сев на задние лапы, принялся ждать.
Аяна спустилась к реке и вымыла руки, умыла лицо, заодно
приводя свои расшалившиеся нервы в порядок. Ладони её мелко дрожали и она
только сейчас поняла, насколько переволновалась. Рискнула собою, оставив свои страхи позади и
спасая человеческую жизнь. И пусть он для нее оставался недругом, из чувства
сострадания не могла она бросить его в лесу на погибель от переохлаждения,
кровопотери или нападения диких животных. Любой хищник, почуяв кровь тут же набросится
на слабую жертву.
В силки попался заяц, что означало сытный ужин и для неё, и
для собаки. Вытащив добычу из петли, поставила силки заново и в сопровождении
Снегая, вертящегося вокруг и довольно виляющего хвостом, вернулась к хижине.
Освежевав тушку зайца, порезала на кусочки. Разожгла огонь в
печи и погрузила в казан, приправив душистыми травами и кореньями. Пока
готовила шулюм, периодически ходила в домик и следила за больным. А когда завечерело и потянуло от реки
прохладой, накормила собаку и, поужинав сама, зашла в дом.
Ночь предстояла бессонная. И Аяна, едва смыкая веки,
полусидя на кушетке, вскакивала и с тревогой смотрела на беспокойного больного.
Харитон после полуночи пришёл в сознание, но начал бредить -
у мужчины появился жар. Он бессвязно бормотал то о контрактах и рудниках, то
звал знакомых ему людей по именам. Или ругался матом на невидимого конкурента.
Аяна, придвинув кресло к кровати больного, периодически
обтирала его тело холодной водой. Клала на лоб пакет со льдом. Отпаивала
отварами лечебных трав и давала аспирин. Меняла мокрые простыни, заменяя
свежими. Укутывала дрожащее от лихорадки тело одеялами и молилась о его
выздоровлении. Разумная её половина подталкивала обратиться за помощью, а
интуиция твердила не оставлять пострадавшего без присмотра.
Так продолжалось несколько дней. В перерывах между
приготовлением себе пищи и кормлением пса, стирала белье, рубашку Харитона и
ухаживала за больным. К концу вторых суток уже валилась от усталости, но
ненадолго, засыпая, тут же вскакивала и щупала его лоб. К концу третьих суток
жар его уменьшился и Харитон провалился в глубокий сон. На четвёртый день
кризис в болезни наконец миновал: лихорадка спала и пострадавший пришёл в себя.