Без пятнадцати минут пять, он
дождался, когда очередной посетитель уйдёт, и негромко
произнёс:
- Валентин Егорович, я закончил. – И
дождавшись, когда хозяин кабинета подойдёт ближе, повернул картину
к нему.
На фоне синего неба в разрывах серых
облаков, чуть в сторону от зрителя, летела тройка могучих лошадей,
явно находящихся не в себе, сдерживаемые вожжами, которые тянул на
себя левой рукой Сабуров, одетый во фрак, подпоясанный широким
поясом, а в правой, опущенной вниз держал двуствольный пистолет с
колесцовым замком. И видно было что пустит в ход его в любой
момент, без малейшего сожаления. Но на лице застыло не напряжение,
а широкая улыбка, явное наслаждение бешеной скачкой, непокорными
лошадьми, и жизнью в целом.
Минут десять, Валентин Егорович
вглядывался в картину, подробную словно фотография. Видны были даже
подковы на поднятых ногах лошади, испуганное женское лицо за
стеклом кареты и бешенные, на выкате лошадиные глаза, зубы
закусившие удила и губы с розовой пеной.
- Однако. – Сабуров с трудом оторвал
взгляд от картины, словно проваливаясь в то время и в тот мир и
перевёл взгляд на Никиту. Парень явно не понимал цену своему
таланту, но это не беда. Не дадим в обиду. Он снова перевёл взгляд
на картину и снова едва сумел оторвать взгляд. Да, такое можно
повесить хоть и в кабинет. Не выспренно - хвастливое, а вполне
серьёзное и взрослое произведение, много говорящее о хозяине лучше
любых слов.
Он распахнул дверь в приёмную, и не
входя негромко обронил: - Катя, зайди.
- Да, Валентин Егорович. – Стройная
ухоженная женщина, одетая по последней советской моде, в платье из
китайского шёлка, но по французским лекалам, вошла держа в руках
блокнот.
- Сестра вот этого молодого юноши,
насколько я помню, Калашникова Варвара Анатольевна сейчас дома, по
адресу Улица Гвардейская…
- Дом пять, квартира тридцать пять. –
Никита чуть нахмурился. – А, зачем…?
- Могу заплатить наличными, но это
опасно. Такая куча денег, а у вас сто процентов дома картонная
дверь. И нужно тебе спать на вулкане? – Спокойно объяснил директор
главторга. – А так, сейчас Катенька поедет, прихватит твою сестру,
и откроет ей сберкнижку, по которой только хозяйка сможет получить
деньги. А чтобы она не переживала, ты поедешь с ней, и всё
объяснишь. – Сабуров подошёл к сейфу, и набрав номер на замке,
распахнул тяжёлую дверцу. – Портрет который мне не понравился
обошёлся мне в десять тысяч. Да, знаю, что дорого, но вот такие в
Москве цены на парадные портреты. А тебе я заплачу двадцать. Не
спорь, здесь я решаю, что и сколько стоит. Что ещё очень важно –
эта планка теперь будет во многом определять твой гонорар, так что
не продешеви. – Он положил пачку денег на стол, и нагнувшись к
своему писчему прибору, вытащил визитку. – А это совсем личное.
Звони если будут проблемы. Катенька, запомнишь юношу?