Несмотря
на величие, несмотря на всю эту грандиозность,
сейчас это строение выглядело
как гигант, склонивший голову перед неизбежностью своего конца.
Каждый корень, каждая трещина напоминали о том, что ничто не вечно,
и даже то, что было создано с мыслью о вечности, обречено на
медленное, но неотвратимое разрушение.
Платформа
замедлилась и плавно приземлилась перед массивным входом в здание.
Он тут же открылся, как будто нас ждали тут долгие века. Мы
обменялись коротким взглядом с Лимой. Она крепче сжала своё оружие,
а я кивнул ей, сигнализируя, что пора двигаться дальше.
—
Гостеприимство, как в отеле, — хмыкнул я, делая первый шаг внутрь.
Лима не отставала, напряжённая и готовая к чему угодно. Казалось,
что одно неловкое движение — и она выпустит всё своё напряжение на
первом попавшемся объекте.
Внутри
царила стерильная чистота. Пол и стены блестели так, будто их
недавно драили щёткой и полировали до зеркального блеска. Всё сияло
белизной, словно это была не база искина, способного устроить нам
всем апокалипсис, а высокотехнологичная
операционная, в которой вот-вот
начнут проводить сложнейшую операцию. Этот контраст с внешним миром
был ошеломляющим и, честно говоря, слегка выбивал из колеи. Внешне
эта крепость казалась забытым рукотворным чудовищем, а внутри —
почти святилищем чистоты и порядка.
— Кто-то
говорил, что знает тут каждый закоулок, — не удержался я от
насмешки, взглянув на Лиму с лёгким прищуром.
— Ну, уж
прости, не ожидала такого, — огрызнулась она, оглядываясь по
сторонам с явным недоумением. — Я только снаружи облазила тут всё.
Внутрь даже вообразить не могла заглянуть. Оно всё время было
заперто, словно туда даже воздух не проникал.
Она
продолжала озираясь, словно опасаясь, что каждая эта стерильная
поверхность — это уловка, западня, способная в любую минуту
сработать.
— Да и
то, я доходила лишь до границы, за которую тени не заходили, —
добавила она, понизив голос, как будто боялась, что её слова
услышат. — Там дальше, кстати, мой лагерь был... ну, если это можно
так назвать. Прямо за этой границей.
Я молча
кивнул, понимая, что всё это могло быть одним большим лабиринтом,
который искин построилсебе в
своеобразной попытке защититься. То, что Лима провела столько
времени рядом с этим местом, не решаясь заглянуть внутрь, говорило
о том, насколько оно внушало страх. И теперь мы оказались в сердце
этого страха, в его стерильной и безупречной утробе.