Грёбаные кабачки множатся даже не в геометрической прогрессии, а
гораздо стремительней. И если я сейчас срочно что-то не придумаю и
не пойму, как справиться с этой заразой, то миру настанет
конец.
Скоро.
Очень скоро; гораздо быстрей, чем кажется.
Западное полушарие, возможно, поживёт ещё несколько дней, а вот
у нас завтрашний рассвет встречать будет уже некому. Гигатонны
кабачковой массы похоронят человечество под собой, а самую
невезучую его часть просто выпихнут в открытое море.
И лучшее, что я могу сейчас сделать, так это ни в коем случае
не…
— Не трогайте их! — услышал я голос Кузьмича где-то вдалеке.
Ага…
Значит, не я один пришёл к тем же выводам. Вильгельм Куртович
Зеехофер всё-таки человек образованный, опытный, и критическое
мышление у него развито наравне с чувством прекрасного.
— Не трогайте! — прозвучало вновь и Кузьмич появился из-за угла.
— Не обижайте кабачков!
Что ж…
Кажется, я немного поторопился с выводами. И камердинер вовсе не
собирался помогать мне предотвращать кабачкапокалипсис, а просто
захворал головой на нервной почве. Ну…, а как иначе объяснить его
внешний вид?
Рубашка с коротким рукавом в бело-голубую крупную клетку,
коричневые шорты на подтяжках, белые гольфы по колено и чудная
шляпа с узкими полями. С узкими полями, да ещё с пером.
На шортах особенно хочется акцентировать внимание, потому
что…
Короткие они были.
Очень короткие.
У меня тут же возник диссонанс. Хотелось вырезать эти шорты из
текущей реальности и поместить их туда, где им должно быть самое
место — то есть на пятилетнем пацанчике, который роется в
песочнице.
Да и вообще я уверен, что не надо мужику в возрасте Кузьмича
оголять ноги так сильно выше колена, — если речь, конечно, идёт не
о плавках. Смотрится это максимально странно и в какой-то мере
вызывающе.
Ну а особенно учитывая тощие, бледные и волосатые корявки моего
камердинера.
Так…
Что ещё?
Отдельного упоминания заслуживает аксессуар Зеехофера, который
на манер женской сумки болтался на лямке через плечо. Миниатюрный
такой, совсем маленький аккордеон. Или гармонь. Или баян… не
уверен, никогда в них не разбирался.
Ну и, короче говоря, вот…
— Не убивайте кабачков! — кричал Кузьмич, бегая по Удалёнке в
костюме альпийского пастуха с баяном наперевес. — Это на праздник!
Это сюрприз! Спас! Спас! — а затем вообще на родной язык перешел. —
Zukkinifest! Schönen feiertag!