Что за «легенда»?
Самая обычная. Крепкий такой, добротный обоснуй, который Нинель
Аскольдовна придумала и воплотила в жизнь при помощи адептов
Чурчхелы.
Ну а ключевой фигурой во всём этом мероприятии стал Степан
Арсеньевич Снарский — тот самый больной геолог, которому во имя
Высшей Цели скинулись на хорошего мага-лекаря и вылечили простуду
экспресс-методом.
Причём… насильно.
И без того жёсткая и напористая, Нинель Аскольдовна
преобразилась на посту Главы Церкви Ада. Стала ещё жёстче, ещё
напористей и, — что главное, — осознала то, что руки у неё теперь
развязаны. Как действовать и когда действовать она теперь решает
сама, и остальные просто обязаны подчиняться её воле.
Иначе и быть не может. А если кому-то что-то не нравится, то он
всегда может покинуть Чурчхелу. Правда вот вперёд ногами.
Ну а потому к геологу буквально ворвались в квартиру.
Больной сектант в этот момент соорудил себе уютное гнёздышко из
одеял, пледов и подушек, и пил чай с мёдом. Сидел себе тихонечко в
двух носках и пижаме с медведиками, и пересматривал по сотому разу
любимую романтическую комедию, — добрую-предобрую, самое то для
болезни.
Увы, прожить своё недомогание с кайфом Степану Арсеньевичу не
дали. Открыли дверь без ключа, залетели толпой и как давай
лечить.
Сперва лечить, а потом ещё и разговоры разговаривать.
— Нинель, — не мог поверить своим ушам Снарский. — Ты это сейчас
серьёзно? Скажи мне пожалуйста, что ты пошутила.
— Вполне серьёзно
— Но как… как я, по-твоему, это сделаю?
— Не моя проблема, — пожала плечами Белич. — Либо сделаешь, либо
я найду на твоё место того, кто сделает…
— Нинель?! — ахнул геолог с понтом дела ой-ой-ой, как же так,
нормально же общались.
— Собирайся, — но Нинель была неумолима. — Что говорить
придумаешь по дороге. Мы едем прямо сегодня и прямо сейчас, я уже
договорилась о встрече с ректором.
— Но Нинель! — никак не мог смириться Степан Арсеньевич, за что
тут же получил пощёчину. И сразу же после этого двое адептов
Чурчхелы вытащили Снарского из постельного гнезда и потащили
одеваться.
Вот так.
Если понадобится, то Нинель Аскольдовна будет применять грубую
силу. Никаких больше сантиментов. Никакого миндальничества. Никаких
просьб; их просто не существует, Глава Церкви Ада не собачка, чтобы
«просить». Все просьбы Нинель отныне приравниваются к приказу и
обсуждению не подлежат.