– Разве я удерживаю тебя?
Ее мысли внезапно поменяли направление.
Она села, бессильно опустила руки. Хотелось бежать, но… нельзя!
Нужно узнать больше!
– Глеб, что случилось на станции? Почему я снова тут,
у тебя? – глухим, ровным, неживым голосом спросила
она.
– Тебе стало плохо. Разве не помнишь?
– Нет, – она покачала головой.
– И нашего разговора не помнишь?
– Нет.
– Ладно, – он взял ее за руку. – Ты сама
попросилась остаться у меня.
– Неужели? – В ее голосе вновь прорвались
истеричные нотки. – И зачем?
– По дороге из космопорта я получил сообщение, – Глеб
списал ее состояние на шок. «Сам виноват. Ну, ничего, все будет
нормально. Она придет в себя, и мы спокойно обо всем
поговорим».
– Что за сообщение? – Губы Тани дрогнули. Она задала
вопрос машинально, ответа ей знать совершенно не хотелось, но
непонятная сила вновь на миг овладела сознанием. «Я не
выдержу…» – эта тоскливая мысль, несомненно, принадлежала
ей.
– Я получил назначение. Зачислен в штатный экипаж
колониального транспорта «Одиссей». Разве ты не помнишь?
– Нет. И что это меняет? – Ее охватила злость.
Мгновенные перемены настроения происходили помимо воли. – Ты
теперь исчезнешь из моей жизни?
– Ну, зачем ты так?! – обиделся Глеб. – Танюша,
это же моя мечта!
– Вот видишь, а я выпадаю из твоей мечты, из твоего
смысла жизни! – она отвернулась, закрыла лицо руками. Ей
хотелось бежать, плакать навзрыд.
Кибернетическая система тем временем по-своему истолковала
поведение людей. Кровать автоматически сложилась, из ниши в полу
поднялись два кресла, над изгибом барной стойки вспыхнул неяркий
свет, на дымчатой панели подсветились строки меню из ближайшего
ресторана.
– Таня, не заставляй меня оправдываться. Попытайся понять.
Наша разлука будет недолгой.
Она села в кресло.
– Глеб, я так не могу! Я начинаю сходить с ума.
Мы разные! Пойми!
Он присел рядом, на мягкий широкий подлокотник, попытался
успокоить ее, но тщетно.
– Я боюсь… – Ее плечи мелко подрагивали.
Таня крепко зажмурилась, но стало только хуже. Она честно
пыталась понять Глеба, представить их совместную жизнь, но ничего
не получалось.
– Что нас ждет в колонии, Глеб? У меня подруга на
Ганимеде. Мы иногда общаемся по Сети. Там же нет ничего, кроме
пустошей, да и Марс не лучше! А полет?! Одиннадцать месяцев в
криогенной камере?!