– Какая авария?
– Такая. В новостях мелькнул сюжет. А у нашего Вадима, чтоб ты знала, отличная память на автомобильные номера!
– Да? И что же из этого? Он перепутал, вот и всё!
– Он не перепутал, и ты это знаешь! Римма, что, чёрт возьми, происходит? Там полмашины всмятку!
Римма усмехнулась:
– Ну, не будем преувеличивать!
– А может, не будем скрывать правду?
– Так, Гуров, мне надоел твой допрос! – с лёгким раздражением ответила Римма. – Отвечаю раз и навсегда: с этими людьми всё в порядке. Они живы, здоровы и, надеюсь, ещё научаться вести себя повежливее и, как минимум, слушать, что им говорят такие умудрённые опытом люди, как я. И хватит обсуждать этот мелкий инцидент. Нам что, поговорить больше не о чем?
– Но всё-таки, что ты сделала? Неужели не можешь объяснить? И, если ты что-то могла с ними сделать, как-то воздействовать, почему не сделала сразу? Зачем ты с ними вообще поехала?
– Из-за неё, – Римма коротко кивнула на Сатеник. – Решила не пугать девочку, она и так не нервах в последнее время... Думала – отъедем немного и спокойно поговорим. А ты любопытный, Гуров. И очень настырный. Хотя... за это я тебя и люблю!
– Какой есть! – Андрей попытался спрятать улыбку. – Говори уж всё до конца. Разговора не получилось, так?
– А как он мог получиться, если у Гарика работают дуболомы? – Римма раздражённо поправила причёску и огляделась вокруг. – Так, пойдёмте в гостиную разговаривать, что ли? Сати, отнеси туда чашки, пожалуйста! – В просторной светлой комнате Римма опустилась на диван, скрестив ноги. – Боже, как же я устала! – выдохнула она. – Ну, что вы встали, садитесь!
Андрей и Вадим устроились в креслах рядом. Опустив поднос на столик, к ним присоединилась Сати. Снежка, на которую никто не обращал внимания, выбрала место в дальнем углу комнаты и оттуда осторожно изучала Римму.
Это была яркая и уверенная в себе женщина, от которой веяло непоколебимой, слегка пугающей силой. Тяжёлые тёмно-зелёные серьги, блестя среди свободно ниспадающей гривы густых чёрных волос, почти касались тонких плеч. Расклёшенные брюки и простенькая облегающая кофточка подчёркивали необычайную гибкость фигуры, в которой в то же время не было ничего хрупкого, беззащитного. На бледном, окаймлённом волосами лице прежде всего выделялись глаза. Ни до, ни после Снежка не видела таких глаз – огромных, бездонно-тёмных, с чарующими огнями в бархатной глубине. Они смотрели из-под тонких стрелок тёмных бровей строго, насмешливо и одновременно мягко, словно ласкали собеседника.