Едва не опаздываю. Вихрем залетаю в отель и у стойки администратора замечаю целую делегацию французов. Человек двадцать не меньше. Стало быть, уважаемые господа решили, посетить город и у них внушающие цели, раз они выбрали именно наш дорогущий отель.
Нужно оказать им достойный прием и угостить вкуснейшим кофе с карамельным сиропом, какой умею варить только я.
Смена дневная, так что переодеваюсь в форму, на ходу здороваюсь с коллегами, топаю в ресторан.
Мой взгляд тут же устремляется к декоративному фонтану – достопримечательности нашего заведения.
Обомлев, наблюдаю за какими-то девицами в купальниках! Они громко смеются, фривольно танцуют. Что за бардак?
Слева от фонтана замечаю столы, сдвинутые друг к дружке как в дешевой забегаловке.
Во главе с наглой физиономией расселся Демид Леонидович Грозный.
Впрочем, и незнакомые мужчины тоже присутствуют, но они кажутся совсем серыми и безликими на фоне Демида, что сейчас намеревается опозорить нас перед французами!
С Грозного как с гуся вода, а по шапке получат невинные работники, в том числе и я. Терять премию из-за самовлюбленного богача я не собираюсь.
Поджав от злости губы, вышагиваю к малопочтенным гостям.
— Демид Леонидович, — вроде культурно, но все равно сквозь зубы обращаюсь к олигарху, — фонтан не предназначен для купания.
Тот буравит взглядом мужлана напротив, специально не смотрит на меня.
— Жарко тут у вас. Что уж поделать, — ухмыляется он.
Я тоже натягиваю дежурную улыбку, наблюдая, как Демид вальяжно тянется к пиджаку, что покоится на спинке соседнего стула и достает из внутреннего кармана бумажник.
— Я должна попросить вас уйти из ресторана, Демид Леонидович, и дело здесь не в деньгах. Вы нарушаете правила прибывания в отеле.
Отсчитав несколько красных купюр, встает, морально принижая высоким ростом и безграничной властью.
— Видите ли, еще вчера Горин продал мне этот отель, — смотрит пристально глаза в глаза и неожиданно заводит руку мне за поясницу, оттягивая ремень, — я обязательно введу сюда новые правила, - засовывает деньги мне в брюки.
— Шутишь? — вырывается у меня.
— Это я раньше юмористом был, пока не потерял дочь, — его слова звучат как хлесткая пощечина. — А теперь зарекся.
— Значит, мне нужно искать новую работу? — с горечью отвожу взгляд первой.
Очень трудно будет найти работу с приличным окладом, что есть сейчас.