Демид всегда относился к людям как к личным вещам. Он никогда не считался с мнением других и всю жизнь прожил своим умом, упорно отмахиваясь от скромных просьб тех, кто хотел подобраться к его душе чуточку ближе, чем допускал олигарх.
У Грозного уже на подкорке заложено, что окружающие должны вести себя так, как надобно Демиду, любое отклонение от навязанного сценария жестоко карается.
Зачем судьба снова столкнула нас лбами?
Размельчаю свежую мяту в ступке и представляю, что там на дне, среди листьев затерялся миниатюрный Грозный.
Именно сегодня кашица из мяты получается отменной, пастообразной, из нее получится отличный «Мохито»!
Составляю на поднос бокалы и подзываю официантку.
Коктейль для Грозного беру сама и лично презентую новоиспеченному боссу.
— В качестве комплимента я добавила в «Мохито» своих слез, — ёрничаю и, конечно же, улыбаюсь.
И все модели в бикини для Грозного меркнут, ведь на расстоянии вытянутой руки появилась я, женщина, что посмела расстаться первой с величественным бизнесменом. Порушила все шаблоны, и теперь Демид явно что-то затаил на меня.
— Юлия Олеговна, выше всяких похвал не пробуя, — тоже фальшивит, изображая приветливость.
В это мгновенье телефон, спрятанный в заднем карманчике брюк, начинает вибрировать, и я дергаюсь.
— Не отключила трубку? — Грозный тут же находит к чему придраться. — За это полагается штраф.
При правлении Гориным таких установок не было, да и не смогу я львиную долю времени пропадать из сети. У меня дочь.
А телефон гудит слишком настойчиво. За непринятым звонком тут же следует другой, потом третий. И я начинаю волноваться.
Грозный, будто нарочно, меня не отпускает, приказывая стоять рядом.
— Прошу меня извинить, — не выдерживаю, отвернувшись, быстро достаю телефон.
Беспокоят из садика. Где-то на уровне солнечного сплетения начинает гореть.
— Рыбкина, — ни о чем неподозревающий Грозный все еще купается в экстазе от возможности самоутвердиться, — ты зарабатываешь второй штраф и…
— Прости Демид, — шепнув, срываюсь с места и галопом несусь в подсобку. По пустякам меня бы не стали требовать.
— Что стряслось?
— Температура у Маши поднялась, и заболел живот. Так что забирайте или мы вызываем скорую, — докладывает воспитатель.
— Господи! Как она? Маруся плачет?
— В принципе нормально, но повторюсь, в садике девочка оставаться не может.