Встаю, умываюсь, набрасываю на плечи толстовку и выхожу из комнаты. Опираюсь на лестничные ограждения и наблюдаю сверху за компанией, недостает только Артура. Впрочем, понятно. Дверь в спальне Шаховых отворяется и оттуда вываливается слишком помятый друг. Значит, храпела все-таки жена…
По-стариковски шаркает тапками ко мне и становится рядом.
— Смотрю на Юлю…вылитая твоя бывшая Хилл…копия.
На самом деле копия – мягко сказано. Юля — сестра-близнец моей бывшей пассии. С Джулией друзья были знакомы шапочно, ничего плохого против нее не имели, но после того как мы расстались особо не огорчились.
Тогда пять лет назад я насильно заставил Юлю жить со мной, когда она была в положении. Это ущемление прав человека, подсудное дело о котором я решил не сообщать никому. Так что о Рыбкиной не знал никто.
Спустя годы черты Хилл в памяти всех затерлись, да и Юля немного изменилась. Сопоставить теперь девушек как родственниц по памяти невозможно. Все думают, что встретились мы с Юлей совсем недавно.
Артур машет рукой жене, приветствуя, но мне все равно продолжает говорить о Юле:
— Вкусы у тебя Грозный на женщин такие же стабильные как государственный флаг Японии. Брюнетки одного типажа. Красота.
В стабильности кроется большой обман. Кому-то стабильно хорошо, например, как Шахову, семьянину и любящему отцу, а кому-то стабильно больно.
— Вот такой я неоригинальный, — отшучиваюсь.
Это еще меня Мария Эдгардовна не заметила, и продолжает уплетать за обе щеки блины, иначе бы опять закричала от радости и кинулась обниматься.
— У Юли дочь. Милая девочка, но Грозный, зная тебя…последние годы ты избегал семейных ценностей. Даже на день рождения к моему сыну не явился. Хотя я звал и уже пожалел, что выбрал тебя быть его крестным!
— Я не особо набожный и предупреждал тебя сразу.
— Что уж теперь, — хлопает меня по плечу и плетется в ванную.
Спускаюсь в столовую.
— Всем утра! — бодро заявляю, отодвигаю свободный стул между Юлей и Машей, сажусь.
— Ты будешь чай или кофе? — поворачивает ко мне лицо Юля, говорит ласково.
— Ты же знаешь.
— Кофе.
Женщина встает и принимается хлопотать, наливая утренний напиток, Маша хихикает и о чем-то перешептывается с мелкими девчонками. Идиллия просто.
Только я все равно чувствую себя на этом празднике жизни лишним, но вида не подаю.