Нет, иногда в наше пограничное захолустье заезжали столичные маги-аристократы. Многие из них были хороши собой, многие – очень хороши, но красота незнакомца затмила их всех.
Волосы, как снежное серебро, каскадом рассыпанные по плечам, достигали мужской талии. Бледная кожа. Утонченные черты лица. Темно-янтарные глаза. Вот только вместо жизни в них клубилась смертоносная тьма. Мужчина-дракон был полон ярости, ненависти и желания убивать.
Сложив кисти с ухоженными пальцами в замок, он сделал ко мне уверенный шаг. Его серебристая накидка, покрытая узорами, тихо зашелестела, ударив по темным брюкам, заправленным в высокие сапоги.
Сначала моего носа коснулся пряный и необычный мужской аромат можжевельника и зимней хвои, а затем по залу разлился бархатистый, тревожащий нервы хрипловатый баритон. Приятный, ласкающий и в то же время пронизанный чистым отвращением.
- Какой неожиданный сюрприз.
Выбивая зубами дробь от холода, я поняла, что все еще сижу на полу. Магические путы частично отпустили, но ни двинуться, ни тем более встать не могу. Кое-как просипела:
- Вы о чем?
- Молодые красивые женщины давно не забирались в мои владения. Я удивлён.
Заметив, как ерзаю на ледяных плитах и дрожу всем телом, мужчина насмешливо изогнул красивую бровь.
- Как поживает король Вильгельм? Предположу – не очень, раз прислал очередную шпионку-соблазнительницу.
Я возмущенно сжала губы.
- Не смейте меня оскорблять! Я не шпионка! И не соблазнительница! - Хочу показать нахалу обручальное кольцо, но глаза дракона опасно суживаются.
В зале темнеет.
- Кто же ты, если не шпионка? – Бархатистый голос наливается угрозой, а возле самого мужчины начинают кружить метели.
Я сжимаюсь, ибо дракон нависает надо мной пугающей тенью. И взгляд такой – пристальный, безжалостный, ноздри раздуваются от негодования. Того гляди – перекинется и сожрёт.
Слова встали в горле комом.
Чего уставился?
Я тут пытаюсь объясниться, а этот тип буравит диким взглядом, не давая мыслям собраться. Нет бы, предложил девушке чаю, пригласил к жаркому камину, а то может девушка в конец задубела и не в состоянии связать двух слов. Но милорду даже в голову такое не придёт.
Грубиян!
- Молчишь? – Ледяной дракон неохотно подался назад, взмахивая ухоженной кистью. – Поступим иначе.
Из снежных вихрей возникли цепи изо льда прозрачней хрусталя и прочнее стали. С мягким шуршанием обмотали мои запястья с лодыжками и, оторвав от пола, приковали к белой колонне. Руки безжалостно вздернули вверх. Спиной и макушкой вдавили в холодный камень. Когда, обессилев от борьбы с магическими цепями, я перестала дергаться и со стоном обвисла обмякшей куклой, дракон самодовольно сложил руки на широкой груди и с усмешкой окинул свою обездвиженную пленницу.