«Нет!» — отчаянно вскрикнула я и рванулась вверх, к свету, туда, где должно было быть солнце, где, как мне казалось, я могла снова вдохнуть. Разрывая руками плотный слой воды, превозмогая невыносимую боль, я рванулась к маленькому светлому пятну, но, сделав всего пару рывков, почувствовала, что больше не могу двигаться: ткань платья зацепилась за какую-то странную скульптуру и, не выпускало меня из смертельного плена.
Собрав последние силы, я рванула подол платья, разрывая его на клочья, и, освободившись, снова устремилась вверх, чувствуя, как боль заполняет мои лёгкие.
После нескольких судорожных рывков моя голова наконец вырвалась из водяного плена, и, едва, сделав глубокий вдох, я обожгла горло раскалённым воздухом. Горячий, почти обжигающий, он наполнил мои лёгкие, заставив закашляться. Головная боль мгновенно отступила, став будто пустой и невесомой. И только жажда нарастала — жажда, такая мучительная, что во рту пересохло, а язык распух, будто я неделю не видела ни капли воды.
«Что за чёрт!» — мысленно воскликнула, с трудом держась на поверхности, пытаясь хоть немного понять, где я очутилась. Вокруг меня простиралась безмятежная гладь почти чёрного цвета, отливающая глухим блеском в едва различимом свете — то ли луны, то ли странного солнца. Ни клочка земли, ни намёка на ветер, ни птицы, ни даже облака над головой — лишь пустота и бескрайняя тишина, в которой я словно зависла.
Выбор у меня был невелик, и, сделав глубокий вдох, я решительно поплыла вперёд, рассекая руками густую вязкую жидкость. Она была холодной, сковывала руки и ноги, как липкая трясина, отнимая силы с каждым моим движением. Но едва мне удалось проплыть несколько метров, я почувствовала странное колебание под собой — спокойная гладь внезапно задрожала, а через мгновение вокруг меня с оглушительным рёвом разверзлась бурлящая волна. Она закружилась вихрем, сбив меня с ног и унося вниз, прямо в сердце бушующего водоворота...
С истошным криком я полетела на дно, словно по длинному водяному туннелю, и ударившись о ту же странную скульптуру, покрытую зелёными водорослями и мрачно поблескивающую в приглушённом свете, — ту самую, от которой я едва успела освободиться минуту назад, я, прежде чем отключиться, истерично хохотнув, прошептала:
— И снова здравствуйте!