Они смеялись, даже Наталья устала притворяться вечно
недовольной. Ночная поездка на «мерседесе» после баварского пива
под классический рок Джона Ленона – тема разговоров на месяц, при
любом поводе ввернуть «а я вот недавно…» прибавляет веса в глазах
окружающих.
Самую строптивую высадил около Пушкинской площади, Зою возле
общежития на Сапёрной, Вику последней отвёз на Пулихова к
генеральским домам.
- Не хочу с тобой расставаться, и послушали бы ещё музыку, но
надо, чтоб ты организовала эвакуацию ракетного пьянчужки.
- Значит…
- Значит, прощаемся, но только на сегодня. Хочешь сходить на
закрытый показ в клуб Дзержинского?
- А что это?
Вот же зараза… Тут главное – с кем, а не куда. Крутит хвостом,
ну и ладно.
- Запускают фильмы, не выходящие в открытый прокат.
Американские, иногда европейские. С наушником, там бубнит
синхронист. Но обычно тексты понятные, всё сама разберёшь. И
папе-генералу объяснишь: иду на дополнительные занятия по
английскому.
- А звонил-приглашал старенький профессор семидесяти лет, не
соперник Гоше, сыну дяди Паши. Записывай телефон.
- Запомню. Профессиональная память.
- Кем же ты работаешь? Я так и не спросила.
- Бонд. Джеймс Бонд. Секретного советского образца.
- Брось!
Она засмеялась, как вообще охотно смеялась моим шуткам в тот
вечер.
- Правда. Инструктор специальной подготовки особо специальных
служб. Не веришь?
- Не верю, специальный Валера. Машина хоть – твоя?
Протянул ей техпаспорт.
- Матюшевич… Знакомая фамилия. Так кто ты?
- Говорил же – спортсмен. Машина – призовая.
- Что сразу не рассказал?
Где-то далеко за кольцевой дорогой мёрз в УАЗике её поклонник и
друг детства, но она не спешила уходить.
- Из скромности.
Сейчас захохотала от души.
- Ну, до встречи, скромняга.
Я вылетел из-за руля, открыв правую дверцу, подал ей руку как
джентльмен леде. Коснулся губами пальцев.
Уходя, оглянулась. Но, похоже, больше смотрела на морду лимузина
с трёхлучевой звездой, сияющую хромом в свете ночных фонарей.
Жаль, что надо продавать. На «мерсе» все девушки города мои.
Пока ехал в Ждановичи, снова пел Джон Леннон. Ему в этом году
предстоит погибнуть. Умер Владимир Высоцкий, потом Джо Дассен. Год
многих унёс и унесёт. Но жизнь – продолжается, а со мной будет моя
фея.
Сблизиться с ней казалось не менее важно, чем добыть восемьсот
миллионов для «Вышнего» и подстроить, чтоб тот не мог ими
воспользоваться.