Я завожу мотор, но не двигаюсь с места. Я хочу дождаться, как они выйдут и увидеть лицо этой девушки. Где-то глубоко внутри шевелится последний лучик надежды, не позволяющий моему миру обрушиться на меня и придавить бетонной плитой, погребая под собой.
Сергей - моя семья. Он и Славка - все, что у меня есть. Родители умерли, сестер и братьев у меня нет, поэтому я так дружна с Юлькой. Она заменяет мне сестру, которой у меня никогда не было…
А, может, там с ним Юлька? Может, он…
Нет, не она. У сестры Мамаева волосы короче и темнее. Если покрасить их в светло-русый она, конечно, могла, то нарастить?.. Тоже сейчас не проблема, но зачем? У нее свои шикарные, и Юля как раз отрезала длину не так давно, потому что та ей надоела - в двадцать лет хочется дерзкой стрижки. Мне тоже хотелось.
Но все сомнения насчет того, что это может быть сестра Сергея, разбиваются, когда они выходят. Девушка, действительно, очень молода, примерно возраста Юльки. Сергей держит её за локоть, помогая спуститься с крыльца и оберегая, словно она самое дорогое, что у него есть. Она улыбается ему, поправляя волосы.
Нет, ее лицо мне незнакомо. Я не знаю ее.
Мой взгляд опускается ниже и внутри меня что-то лопается. Мой мир с громким хлопком разлетается на куски.
Её заметно округлившийся живот бьет по глазам сильнее, чем если бы я без защиты посмотрела на солнце.
Она беременна…
У моего мужа будет ребенок.
Ребенок. Не от меня…
Мне нечем дышать. Кажется, что в груди всё обрушивается, ссыпается внутрь, как булыжники с гор при камнепаде, а боль, которая и так была почти невыносимой, вспыхивает с новой силой.
Осознание реальности происходящего накатывает, лишая сил. Это правда. Это действительно правда. Это происходит в самом деле. Со мной.
Мой Сергей. Мой любимый, мой родной, мой муж…
Я доверяла ему, я жила с ним, я думала, что мы с ним - на всю жизнь… А теперь все это кажется фальшью.
Как приговоренная, я смотрю, как Сергей сажает свою беременную любовницу в машину и обходит ее, чтобы сесть за руль. Чёрный внедорожник трогается с места, а я всё смотрю, как их машина растворяется в потоке.
А потом, отмерев, бросаюсь за ними следом.
Я не знаю, откуда это желание поехать за ними, не знаю, зачем мне это нужно, но я еду.
Дорога перед глазами словно плывёт. Черный свежий асфальт как будто испаряется под лучами выглянувшего яркого солнца. Ладони потеют на руле, и я то и дело вытираю их о джинсы.