Спустя череду резких фрикций мне на грудь падает несколько горячих капель, а Владимир шумно выдыхает. Я убираю руку, а он опускается рядом со мной. Ложится прям на спину и тянет меня лечь сверху. И я устраиваюсь словно на твердом матрасе. Даже скрещиваю ноги и опускаю подбородок на тыльную сторону ладоней. Владимир держит меня, гладит руками спину, сжимает задницу. Заглядывает в глаза.
— Ты убиваешь меня.
— Я даже не делала еще ничего.
— В том-то и дело. Ты еще ничего не делала, а я уже готов жениться. У тебя, кстати, кровать есть? А то здесь холодно.
— Есть, конечно, — черчу линию по его скулам. Красивый. — Но мне и здесь удобно.
— Будет еще лучше, — поднимается он, но с него тут же спадают штаны, и выглядит он при этом потрясающе комично. Еще и член в боевой готовности.
— Ты говорил, тебе нужно минут десять, — трогаю я пальчиком головку, от чего весь ствол качается, словно опасный змей над жертвой.
— Я сказал «мне»? Я думал тебе. Слушай, а пойдем ко мне. У меня и кровать больше.
— Так быстро? У нас даже свидания не было, а ты уже к себе зовешь. Ладно. Ты иди, а я хоть оденусь.
— Мне кажется, ты прекрасно выглядишь.
— Никто не спорит, но все равно.
— Чушь, — взвизгиваю, когда он берет меня на руки и несет к себе. — Сегодня тебе одежда не понадобится.
Держусь за шею, пряча лицо на груди, пока мы не оказываемся в его квартире. Почти такой же как у меня, только больше.
— Прежде чем мы ляжем, нужно принять душ, — инструктирую я в надежде, что это его немного сдержит. Нет, я готова, почти, просто хочется убедиться, что все это настоящее. Что все это взаимно.
— Давно хотел предложить тебе экономить воду.
— Нам бы завтра не опоздать на работу, — шепчу, пока он несет меня в душ, ставит на пол и снимает наконец трусики. — Начальник может заругаться.
— Уверен, секретарь сделает все, чтобы будильник сработал вовремя. А с другой стороны, — регулирует он воду. — А если нет, то начальник расскажет, как загладить свою вину.
Владимир намыливает мочалку, которой медленно скользит по моему телу, изучает его вдоль и поперек. А я смотрю, как отчаянно просится ко мне в ручки его змей искуситель.
И я сжалилась. Обняла его пальцами и погладила, пока Корзун намыливал мою грудь, делая ее сверхчувствительной. И я сама целую его, скольжу языком по жестким губам, тут же чувствуя настойчивый ответ. Стремительный и жадный.