Когда мальчишки брали «на слабо» малышню, я забежала дальше всех и упала на спину, хохоча в светлое, словно застиранное, небо. Смелая Рива… Стоило моей темной макушке исчезнуть из видимости, как они побежали за взрослыми – в детском фольклоре ходили слухи, что, однажды уснув на поле с маковником, уже не проснешься. Вранье, конечно. Будешь сладко спать и видеть яркие сны, а проснешься отдохнувшим и свежим. Маковник рос только на Иларии. У нас самые лучшие расслабляющие и сонные средства.
В тот раз мне влетело – не за маковник. За то, что поддалась «на слабо» и позволила собой помыкать.
Меня воспитывали с чувством уважения к себе.
В ушах еще стояли слова генерала: за все надо платить, чем ты готова пожертвовать?
Слова того, кто не был невольником. Как будто я могу выбирать, думать, мечтать, жить – все обратилось в прах с поражением моей страны в общей войне.
Я рабыня, мне жертвовать нечем.
3. Глава 3
Кают-компания «Стремительного» была убрана по случаю подписания Мирного договора.
«Убрана» – означает по-корабельному не чистоту, здесь всегда должно быть чисто. Это значит «убранство» – нарядная роскошь, без которой можно обойтись, но только не на флагмане. Золотистые портьеры закрывали стены, пол устали красным бархатом.
Лиам в белой форме с сияющими золотыми погонами и в черных сапогах, занимал место на трибуне. Как хозяин корабля, но не положения, он имел право взойти туда первым, но придется ждать гостя – генерала.
В просторном помещении собрался цвет корабля: высшие офицеры, некоторые были с женами, прилетевшими на борт по случаю конца войны. Все в парадных мундирах, дамы в вечерних платьях – красных, белых, розовых, желтых… Черного ни одного.
Черную одежду можно увидеть только в концах зала, где располагались места для рабов. Право взойти на трибуну из нас получит кто-то один – я или Эрик, второй ксено-этик «Стремительного».
По случаю праздника я была в платье и в черных туфлях. Хотела надеть костюм, но в последний момент пришла разнарядка: рабы в брюках, рабыни в платьях. Черные туфли, прическа такая же, как и вчера – я выглядела красиво. В зеркале в другом конце зала я видела свое отражение: пышный «корабельный» узел, татуировка, делавшая глаза ярче. Я ненавидела свою внешность: она сделала меня любовницей Лиама. Ненависть пришлось прятать глубоко внутри. Мой удел: терпеть и улыбаться.