– Зачем тебе от него уходить? – удивилась Надя. – У вас же стабильная, почти счастливая семья.
– Счастливая, – как-то грустно улыбнулась Вера и сжала мою руку. – Думаю, пора раскрыть завесы счастливого брака, в который продал меня отец.
Она рассказывала с непроницаемым, отстранённым лицом, говоря тихо и бездушно, а у меня шевелились волосы и подступала тошнота. Её речь была похожа на бред сумасшедшей, но фотографии, выуженные из недр скрытого облака, подтверждали Верины слова. Как она могла нести в себе весь этот ужас много лет, не выпуская скелетов из шкафов? И как отец мог бросить её в этот ад, спокойно живя и строя империю Белова.
– Я отложила деньги, у меня много драгоценностей, которые можно продать, – с лихорадочным блеском в глазах уверяла она, выплыв из кошмара. – Нам хватит надолго. Мы сбежим, поселимся заграницей, будем растить твоего малыша. У нас всё получится. И Надю с собой возьмём. Да, Надюш? Ты же поедешь с нами?
– Вряд ли, – сжалась Надюша и прикрыла на несколько секунд глаза. – Хорошо, если я увижу племянника, или хотя бы услышу. Раз у нас день откровений, то я хочу сделать признание. У меня, девочки, рак. Скорее всего, через год я не буду уже ничего видеть, или не станет меня.
11. Глава 10
Надежда
Что я ждала, признавшись Матвею о своей болезни? Скорее всего слов, что нам было хорошо вместе, но геморрой ему не нужен. Хотя, в глубине души тлела надежда услышать обратное. Мужчина оправдал мои жалкие надежды, неожиданно прижав к себе крепче и заглянув в глаза.
– Тогда я сделаю этот год для нас долгим и счастливым, – уверенно прошептал он и в ожидание уставился на меня.
Так и не ответила на его предложение переехать и жить с ним, раздумывая, смогу ли возложить на него такую ответственность за женщину, появившуюся на горизонте только вчера. Имела ли я право испортить значительный кусок жизни этого потрясающего мужчины, оставив после себя не самые приятные воспоминания.
– Мне нужно время разобраться в себе и подготовить отца, – отговорилась, цепляясь сильнее и боясь отпустить свой якорь, страшась ощутить в руках пустоту, не желая пройти через это одной.
Наверное, уже в эту минуту я знала, что уйду из дома к нему, просто женская сущность подвластна сомнениям и раздумьям, зачастую на пустом месте. В семье такие качества для нас были роскошью, лишь молчаливое согласие и рабское послушание.