Вообще, наш сосед частенько устраивает подобные вечеринки, вот только я на такие обычно не прихожу. Мой стандартный вечер: конспект, учебник, ручка. Ну, в крайнем случае, если выдастся свободный вечерок, – какой-нибудь уютный фильм про любовь.
Но сегодня я оглушена, ошарашена и взбудоражена. Можно, конечно, воспринимать происходящее как новый опыт, и мне даже удаётся это на какое-то мгновение. Но как только Глеб пропадает из поля зрения, я ощущаю пустоту и даже панику.
– Куда он делся? – бормочу тихо.
– Чё? – поворачивается ко мне Влад.
– Где Глеб? – резко спрашиваю его.
– Э-э-э, ну это… – он выглядит неожиданно смущённым, и почему-то я сразу всё понимаю.
Это понимание с силой бьёт под дых. Так, что я стою, хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. И не понимаю, почему Глеб меня тут оставил одну. Как он мог, только приехав, променять меня на какую-то…
«Почему? Почему я так реагирую?»
Внутренности раздирает большая когтистая лапа. Я не должна чувствовать себя так. Но чувствую, чёрт побери! Какая мне вообще разница, что делает сводный брат и с кем? Но боль проникает в уголки тела, распространяется с мгновенной скоростью… И перед глазами у меня темнеет.
– Веди.
Я не узнаю свой голос. Он звучит какой-то чудовищной пародией на мой. Хриплый, каркающий. Будто я заболела.
«А может, я действительно больна?»
– Тебе… не нужно там быть. Он скоро сам придёт.
От мысли о том, что Глеб появится и от него будет пахнуть другой женщиной, всё во мне переворачивается и вспыхивает. Сейчас я, кажется, так сильно ненавижу его, как никогда раньше.
– Веди, я сказала! – рявкаю, надвигаясь на Влада. Он тяжело вздыхает и с неохотой отвечает:
– Ну смотри сама. Я тебя предупредил.
***
Я ожидала увидеть всякое. Думала, что они целуются или уже успели раздеться. Но то, что предстаёт перед глазами, заставляет меня пожалеть о том, что я не слепая.
Глеб вколачивается в девушку. И делает это так грубо, что у меня холодеют кончики пальцев. Я и не знала, что он может быть таким…
И вместе с тем, когда тишину прорезает его стон, меня вдруг бросает в жар. Он проносится по позвоночнику и спазмом сжимает низ живота. Я вся дрожу и не могу оторвать взгляда от картины, что предстала передо мной. От Глеба, такого знакомого и незнакомого одновременно.
Его штаны спущены, и мой взгляд опускается на напряжённые ягодицы. Во рту скапливается слюна, когда в голове мелькает мысль о том, какие они наощупь.