— И руку, — я протянул вперёд левую
конечность и указал на место немного выше запястья.
— Перелом, — констатировал эльф.
Говорил он со странным акцентом, явно показывающим, что этот язык
для него не родной. — Потерпи.
Я даже не дёрнулся, почувствовав как
с отчётливым щелчком лучевая кость встала на место. Только
поморщился, когда закрытая рана зверски зачесалась изнутри. Достав
полоску мягкой ткани, эльф перемотал мне руку, фиксируя её.
— Дня два-три не напрягай и береги,
потом ещё дней двадцать ограничивай нагрузки, — сказал эльф, глядя
на меня со смесью интереса и… хм… так на детей смотрят.
— Спасибо, — сказал я, проверив
насколько ограничена повязкой подвижность и заправив штанину
обратно в сапог. Рёбра и так заживут, вроде не сломаны. — Я Ирдес.
А вот это ушастое недоразумение, вздумавшее выдать мне
подзатыльник, — я ткнул пальцем в бледного до зелени светлого, —
мой старший брат Ван.
— Моё имя Арис Рейсарх, — склонил
голову, приложив к груди ладонь этот эльф. — Я десятник стражей
этой части Запретных лесов. Скажи мне, Ирдес, как ты попал в
Запретные леса? — эльф мельком взглянул на мою правую руку. Упс,
родовая печать… — Ты ар’Грах, малыш?
— Отвечаю по порядку, — отозвался я.
— Не имел понятия, что это за лес. А попали мы сюда, предполагаю,
из-за того, что один даах преподнёс мне весьма странный подарок на
день рождения! И — да, я ар’Грах.
В общем, я был зол и не скрывал
этого. Стражи переглянулись, опустили луки.
— Пойдёте с нами, — десятник не
спрашивал и выбора не оставлял.
— Пойдём, — с видом короля,
сделавшего десятнику великое одолжение, кивнул я.
Прошагали мы километров двадцать. Нас
сопровождали трое, остальные тенями растворялись среди деревьев. Я
шёл с независимым видом прогуливающегося по окрестностям своих
владений императора и демонстративно не разговаривал с братом. А
нефиг подзатыльники раздавать, когда не просят!
Мантию я снял и нёс перекинув через
плечо. Без неё церемониальный костюм — очень удобная одежда для
любых условий. Хоть на бал, хоть в дикий лес.
В общем, шагал я с этими рейнджерами
и шагал себе, на солнышко смотрел, брата игнорировал. Попытался
разговорить этого Ариса, в процессе выяснив, что на русском из
всего десятка говорит только он один, да и то отмахивается. Думал
много. Правда, всё не по делу, бардаку в голове позавидовал бы даже
шизофреник. А потом шатать начало. Слишком мало последнюю неделю
спал. Ещё голод, нервное истощение. И в лёгких опять поселилась
мешающая дышать, ноющая боль.