— Дай-ка вспомнить… Давно, Алиночка, давно. Сколько лет точно уж не вспомню. А тебе-то сколько уже годиков? Выглядишь конечно молоденькой, как только умудрилась помереть.
— Двадцать восемь. Было бы двадцать восемь через месяц.
— Что случилось-то, помнишь?
— Примерно. Пошла в ванную воды попить, поскользнулась на плитке и упала. Подозреваю, что ударилась затылком.
Я усмехнулась. С моей неповоротливостью дожить до двадцати восьми - подарок судьбы. Особенность у меня необыкновенная, притягивать к себе неприятности. То открытый люк не замечу, то на красный цвет светофора бегу.
— Как там дочь моя устроилась? Все ли хорошо?
Мне показалось, что Марье не очень хочется слышать ответ, просто она как и я почему-то оттягивала время. Поэтому я ответила коротко.
— Нормально. После детского дома она сразу вышла замуж за состоятельного человека, но они очень быстро развелись, и ей осталась небольшая компания по продаже велосипедов. Меня родила в тридцать два года, от кого - не знаю, мы никогда не говорили о моем отце.
Я вспомнила маму и загрустила. Хавьер улыбнулся мне ободряюще, а бабушка похлопала меня по плечу.
— Не волнуйся, внучка, мне говорили, что граница миров стирает все воспоминания родных о тех, кто прибыл в наш мир. — И весело добавила: — Тебя и не вспомнят, словно никогда и не было!
Сомнительное ободрение, но я все равно обрадовалась, что моим родным не придется лить по мне слезы. Мама бы не пережила.
Бабушка очень быстро собрала чемоданы, словно они уже были наготове, оставалось только перетащить в холл. Хавьер подготовил экипаж, попутно рассказав мне, что у нас есть небольшая конюшня, и они укатили в неизвестность. Неизвестность - для меня, потому что я даже примерно не могла представить, какой мир ждет меня за стенами этого замка.
Оставшись в одиночестве я побродила по коридорам, на второй этаж идти так и не рискнула, потом вышла на улицу. Прежде чем выйти я высунула голову, убедилась, что никого нет и никто меня не сожрет внезапно. Лестницы не было, был только небольшой порожек перед выходом, так что “погулять” я смогла не отходя от входа даже на метр. Стояла, прислонившись к двери спиной, и любовалась садом.
Где-то неподалеку послышался цокот копыт и звук хрустящего под колесами гравия. Напрягла весь слух и зрение, всматриваясь в открытые ворота которые Хавьер почему-то решил не запирать, и когда в них въехал чужой экипаж у меня словно ноги отказали. Я стояла и смотрела, не в силах пошевелиться от волнения, а экипаж меж тем подкатил ближе и затормозил в нескольких метрах от меня.