— Мы сталкеры, — попытался объяснить Теоретик. — У нас есть
разрешение на...
— Нам плевать на ваши бумаги, — холодно прервал командира
незнакомец.
Пока Теоретик разговаривал с военным, я посмотрел на Воробья.
Парень начал нервно оглядываться, его глаза метались из стороны в
сторону. Чёрт, ругнулся я про себя, сейчас что-нибудь выкинет.
— Мы не можем позволить им взять нас, — прошептал он.
— Спокойно, — тихо сказал я. — Не делай глупостей.
Но было уже поздно. Резким движением Воробей выхватил из кармана
гранату и сорвал с неё чеку.
— Выкусите, — произнёс парень и кинул гранату в толпу ошалевших
конвоиров.
В начавшейся суматохе все бросились врассыпную. Раздался
оглушительный взрыв, и ангар наполнился дымом и пылью.
Дым и оглушительный грохот взрыва выбили почву из-под моих ног.
Мир вокруг меня закружился, превратился в хаотичную мешанину звуков
и образов. Я почувствовал, как что-то твёрдое ударило меня по
голове, и перед глазами вспыхнули яркие искры. Последнее, что я
услышал, прежде чем провалиться в темноту, были крики моих
товарищей и гулкие выстрелы.
Когда я очнулся, вокруг царила зловещая тишина. Голова
раскалывалась от боли, в ушах стоял звон, а тело было словно налито
свинцом. Я медленно приподнялся, опираясь на локти, и огляделся.
Внутри ангар был почти полностью разрушен, повсюду валялись обломки
и обгоревшие остатки оборудования.
— Теоретик? Колун? — хрипло позвал я, но ответом мне была лишь
тишина. Никаких признаков жизни. Сердце забилось чаще, и я
попытался подняться на ноги, но голова закружилась, и пришлось
опереться о стену.
Пройдя несколько шагов, я наткнулся на пустые гильзы и следы
крови на полу. Но ни тел, ни моих товарищей не было видно.
Возможно, они успели выбраться. Но почему меня оставили? Забыли?
Вряд ли. Скорее всего, не было времени приводить меня в себя. Да и
стоит признать, что на их месте я поступил бы точно так же.
Оглядевшись, я увидел свой рюкзак, который стоял у одной из
уцелевших стен. Значит, мою группу точно не взяли в плен, и свои не
забыли — вот как бережно стоит, опершись о стену.
Я проверил карманы: в одном по-прежнему лежал мой преданный
пистолет Макарова. "И то хлеб," — подумал я. Перевёл взгляд на руку
— КПК был на месте, но экран был разбит и не подавал признаков
жизни. "Гадюка" тоже осталась со мной, хотя и была покрыта слоем
пыли и грязи.