Как далеко это может зайти? Подумал я, переходя все границы.
Я достал нож, более острый и прочный, чем все, что я использовал
раньше. Я вонзил его себе в живот, чувствуя, как холодная сталь
разрезает мышцы и внутренние органы. На мгновение я задумался,
смогу ли я еще чувствовать боль. Возможно, воспоминания о боли все
еще оставались, но само ощущение стало тусклым, далеким,
неуместным.
Вытаскивая лезвие из своего туловища, я наблюдал, как мои
внутренние органы — легкие, желудок, кишечник — начали срастаться.
Через несколько мгновений все стало так, как будто ничего не
произошло. Потери крови не было. Повреждений нет. Ничего. Просто
странное чувство перерождения каждый раз, когда что-то
отсекалось.
Даже мое сердце, когда его извлекли, перестало функционировать и
распалось, как и остальные выброшенные части. И все же на его месте
выросло другое, более сильное, чем раньше. Я пытался почувствовать
страх — страх смерти, страх неизвестности, - но он исчез.
Единственное, что осталось, - это ненасытное любопытство, эта
потребность выяснить, смогу ли я когда-нибудь найти истинный предел
своим возможностям.
Был ли я вообще человеком?
На данный момент я узнал все, что мог, но вопросы все еще
оставались. Возможно, однажды я найду ответы на то, что на самом
деле подпитывало этот бесконечный цикл. На данный момент я отложил
это в сторону, позволив мыслям отойти на задний план, и углубился в
ледяную пустыню Драхмы. Мир вокруг меня изменился, постепенно
превращаясь в зимний пейзаж. Снег начал покрывать землю, смягчая
острые грани мира под слоем холодной чистоты. С неба падали
крупные, тяжелые хлопья, и каждое из них напоминало мне о временах
года, которые я прожил в другой жизни. Несмотря на мою
отстраненность от обычного человеческого опыта, я не мог не
почувствовать легкую ностальгию, когда в воздухе повеяло холодом.
После пустыни было странно радоваться прохладным объятиям
снега.
Дикая местность Драхмы, казалось, ожила в своем зимнем одеянии,
но, несмотря на красоту, здесь было пугающе тихо. Животные, с
которыми я сталкивался, — олени, зайцы и даже хищные волки —
держались на расстоянии. Они чувствовали во мне что-то
неправильное, что-то неестественное и инстинктивно избегали меня,
как будто я вообще не был живым существом. Даже волки, с которыми я
пересекался, просто наблюдали за мной издали, их желтые глаза
настороженно поблескивали, прежде чем скрыться в заснеженном лесу.
Снег продолжал падать, мягкий, но неумолимый, а я продолжал бродить
в одиночестве по бескрайним просторам этой замерзшей земли.