— Нет, — от неожиданности Марк поперхнулся чаем.
— Значит, в разводе, — она задумчиво поджала губы.
— Нет, — Гранин поставил чашку на стол. — Я никогда не был женат. Не думаю, что кому-то понравится конкурировать с моей работой.
Казалось, маму устроил ответ Марка, потому что после него она немного успокоилась и дала ему насладиться, насколько это было возможно, чаем. Но кто же знал, что равнодушный к личной жизни своих подчинённых шеф решится спросить:
— А где муж Лиды? Скоро должен вернуться с работы?
Он точно знал, что никакого мужа у меня не было. Но в открытую спросить, где отец Милы, видимо, не смог.
— Лидочка совершенно свободна, — по изменившемуся лицу мамы я поняла, что её воодушевил интерес Марка. — И, думаю, будет не против конкурировать с вашей работой.
— Мама! — закричала я, выпучив глаза.
— А что я такого сказала?
В этот момент я перевела взгляд на Марка. Кажется, его совершенно не смутила реплика мамы, потому что на вечно недовольном лице медленно расплылась мягкая улыбка.
— Всё в порядке, — сказал он, лукаво посмотрев на меня. — Но мы с Лидой просто коллеги. Сейчас последнее, что мне нужно — это отношения.
— Позвольте узнать почему? — не унималась мама.
— Я планирую через несколько месяцев перебраться в Санкт-Петербург, — Марк пожал плечами. — Мне стало тесно в этом городе.
Его слова стали ушатом холодной воды на мою голову.
— Как? — чересчур импульсивно спросила я. — А как же наш ресторан?! Как же Игорь Леонидович?!
— Он в курсе, — улыбнулся Марк. — И даже уже нашёл мне замену…
Теперь стало понятно, куда уезжал Гранин несколько недель назад и почему Ковалёв с такой лёгкостью позволил Яну принять меня в штат.
Но для чего был весь этот спектакль с моим публичным унижением?
Задумавшись об этом, я не заметила, как в кухню забежала Мила. Она ловко обогнула меня и, держа в руках листок бумаги, подошла к удивлённому Марку.
— Что такое? — спросил он, немного наклонившись к ней.
Но Мила лишь широко улыбнулась и протянула Марку свой рисунок. Обычно дочка стеснялась посторонних мужчин, но в этот раз она продолжала стоять рядом с Граниным, заворожённо смотря в его задумчивые глаза.
— Пчелёнок не говорит, — мягко произнесла мама, погладив внучку по голове. — Но, мне кажется, вы ей понравились, Марк.
Когда я услышала последнюю фразу, мои ладони задрожали, а в горле встал ком. Это было невозможным, но Мила словно почувствовала родную душу, невольно потянувшись к ней.