Обведя взглядом первый этаж, Бельский прислушался, в доме -
мёртвая тишина, но тут явно побывали и что-то искали - некоторые
вещи сброшены на пол, другие стояли не на своих местах.
Закрыв за собой дверь, Михаил прошёл в гостиную, заглянул в
комнату для слуг, где жила его экономка и одновременно повариха,
которая на неделю уехала к матери в небольшой городок в двух днях
от столицы, затем осмотрел остальной дом. Обыск был поверхностный,
две тысячи имперских ассигнаций (или просто империков), что были в
ящике стола в кабинете, как ни странно, не тронули, значит,
работали не наемники князя, а охранка. Никаких сюрпризов Михаил не
обнаружил. Теперь надо было решить, что делать дальше. Во-первых,
нужно собрать вещи, которые он возьмёт с собой. Затем обратится в
банк, там у него небольшой счет, на который капал доход с его
родовых земель, немного, но хватало на жизнь. Надо было выяснить,
какая финансовая система в Духовом мире, и есть ли возможность
получить там деньги, и вообще, нужны ли они ему там?
Желудок заурчал, и Михаил полез в погреб. Вытащив оттуда
копчёный окорок, пока закипал чайник, он принялся его пластать
тонкими, почти прозрачными, ломтями. Хлеба дома не было ни крошки.
С минуту он раздумывал, сходить ли ему до ближайшей пекарни, что
располагалась в пяти домах, но плюнул и сунул тонкую полоску
копчёного мяса себе в рот. Следующие двадцать минут он, устало
вытянув ноги, жевал окорок, запивая его сладким чаем. Трапеза почти
закончилась, когда в дверь раздался требовательный стук.
Михаил прошёл к двери и, отодвинув занавеску от узкого
смотрового окошка справа, выглянул на улицу.
- Ну, проходи, коль пришёл, - открывая дверь и пропуская гостя
внутрь, произнёс он с долей издёвки. - Мог бы и в затворе друга
навестить.
- Не мог, - покачал головой князь Тарковский, происходивший хоть
и из древнего, но сильно сдавшего позиции рода. - Только ночью
вернулся в город, утрясал дела семейные. О твоей дуэли и судилище
узнал только два часа назад.
- Чай будешь? - проходя на кухню и усаживаясь за стол, предложил
Михаил. - Варвару я домой отпустил четыре дня назад, так что, с
угощением у меня туго, даже хлеба нет.
Дмитрий Тарковский смерил стол взглядом, обнаружил окорок и, не
стесняясь, схватил ломтик пальцами и отправил себе в рот.