Очевидно, она очень сладко спала — буквально до текущих слюней. Ну или всему виной сухой воздух в самолете, из-за которого невозможно нормально дышать носом и пришлось открыть рот. В общем, какие бы ни были на то причины, сейчас на Саниных светлых джинсах красовалось влажное пятно, как раз в том районе, где лежала Женя. Практически возле ширинки. Она туда что ли лицом во сне уткнулась? Позорище.
— Сань, — потрясла она друга за плечо, тот что-то невнятно замычал, но просыпаться не стал. — Саня! Подъем!
Карие глаза на секунду приоткрылись, но тут же закрылись обратно.
— Никого нет дома, — пробурчал он.
— Сань, мы садимся!
— Я рад за вас.
— Саня! — Женька еще раз потрясла его за плечо, потом, поняв, что это бесполезно, применила запрещенный прием: пощекотала беззащитно приоткрытую шею. Саня мгновенно дернулся, распахнул глаза и хрипло выдохнул:
— Женька, убью!
Щекотку он ненавидел.
— Лучше ремень пристегни, — посоветовала Женя. Спинку кресла она ему подняла сама. — А теперь можешь спать дальше.
Но Саня уже проснулся и, потянувшись за ремнем, неизбежно посмотрел на себя и…
— А это, блядь, что такое?!
— Это я тебя обслюнявила, — затараторила Женька виновато. — Прости, пожалуйста!
— Ты? И что же ты там, стесняюсь спросить, пыталась обслюнявить? — Саня ошарашенно изучал пятно на самом интересном месте.
— Это во сне, я не специально! Сань, прости-прости-прости!
Он еще немного понаслаждался ее чрезвычайно смущенным и виноватым видом, а потом не удержался и мягко, насмешливо фыркнул.
— Жень, ты так распинаешься, как будто и правда что-то непотребное совершила. Подумаешь, напускала мне слюней в ширинку — думаешь, ты первая?
— Саня!
— А что Саня? Давай все по-честному! Теперь я тебя обслюнявлю!
С абсолютно серьезным лицом Саня схватил Женьку и сделал вид, что пытается ее облизать, явно метя в зону декольте. Женька хохотала и отбивалась, применяя защитную щекотку, Саня не сдавался и зловеще шептал «око за око!»
В разгар веселья пришла стюардесса и неодобрительно покашляла.
— Молодые люди, — сухо сказала она, — сядьте, пожалуйста, каждый на свое место и пристегнитесь.
Как школьники, застигнутые врасплох директором, они молча расселись на свои кресла, переглядываясь, словно заговорщики.
— Сань, тебе сколько лет? — с показным упреком спросила Женя, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. — Вот что она теперь о нас подумает?