Поселили
его в бочке. В той самой бочке, про которую рассказывал сосед
Володина. Хорошо, что его предупредили заранее! А то бы он
предложение жить в таком жильё счёл бы за издевательство по
незнанию. Подумал бы, что местным как-то стало известно, почему он
здесь оказался, и они смеются так над ним.
А на самом
деле, ему предложили отличное, по местным меркам, жильё. Небольшая
утеплённая бочка, на кирпичах, с электричеством, и даже с
удобствами, и на него одного… Научился печку топить и чай из
растопленного снега заваривать.
***
***
Москва.
Лубянка.
Переговорив
с Ивлевым, капитан Румянцев с такой злостью шмякнул трубку на
телефонный аппарат, что сам испугался, не повредил ли казенное
имущество? Поспешно снял трубку и прислушался, гудит, слава богу.
Не хватало ещё аппарат разбить из-за этих болванов!
Он поднялся
и пошёл к полковнику Воронину.
–
Разрешите, Павел Евгеньевич? – приоткрыл он дверь к нему в
кабинет.
– Проходи,
Олег. Что стряслось? По лицу вижу…
– Да, Павел
Евгеньевич!.. Ивлев ходил сегодня на радио устраиваться, так его
там приняли за какого-то пацана. Сказали – а с чего ты, вообще,
взял, что можешь на радио работать по серьезным темам? А начни с
«Пионерской зорьки» сначала, попой песни для костра с
пионерами…
– Не понял,
почему? – удивился полковник. У него в планах была работа на более
сознательную аудиторию, хотя бы, старшеклассники. – Какие еще
пионеры?
– Боюсь,
Павел Евгеньевич, это мой звонок неправильно поняли, – понурив
голову, проговорил Румянцев. – Там же от нас майор Золотов сидит,
вот он и отнесся к словам капитана несерьезно, похоже. Может, он
решил, что я племянника какого-то своего протащить пытаюсь к ним на
радио… Или сына друга какого… Вот, если бы вы сами позвонили,
думаю, там к Ивлеву совсем другое отношение было бы.
– А ты на
меня ссылался?
– Да,
конечно. Видимо, не поверил Золотов, решил, что я сам
придумал…
–
Племянника? Сына? Золотов что, слишком давно там сидит, что ли?
Проникся, общаясь с интеллигенцией, духом свободомыслия, что такое
приказ, забыл? Ну, я ему покажу! – разозлился Воронин.
– Только
Ивлев раньше следующей недели не сможет снова прийти, уезжает на
родину на несколько дней…
***
Москва.
Дом звукозаписи.
Майор
Золотов сидел, развалившись за своим столом в уютном отдельном
кабинете, придвинув стул вплотную к пышущей жаром
батарее.