Еще немного посканировав ее взглядом, мужчина тяжелой поступью вышел из комнаты. Александре же выходить из своего мнимого укрытия совсем не хотелось. Однако физиологические позывы организма были уже просто нестерпимы. Проскользнув в ванную комнату, Саша не сдержала разочарованного вздоха — здесь даже задвижки не было. Вернее, она была, но в нерабочем состоянии. Краска намертво зафиксировала положение бегунка в одном положении.
— Егор, б**, что у тебя там сгорело? — донесся из-за двери грозный рык «главного», а в воздухе ощутимо запахло горелым. Шум воды, выстрелившей из крана, громкое шипение заглушили их дальнейшую перебранку. Когда же она вышла из ванной, «старшие» бандиты уже сидели на диване перед телевизором и вроде бы даже ее не заметили. Но это только на первый взгляд. Стоило ей вернуться обратно в комнату, как на пороге тут же появился Михаил.
— Иди Егору помоги, а то он всю квартиру спалит, — вроде бы по-человечески попросил он.
Егор стоял возле раковины и очищал пригоревшую сковороду.
— Яичницу хотел сделать, — он виновато улыбнулся и тут же отвел от нее глаза, словно чувствовал себя неловко в ее присутствии.
Сашка вздохнула и, подойдя к холодильнику, молча обследовала его содержимое, затем просмотрела полки шкафов. В итоге, особенно не заморачиваясь, отварила кастрюлю макарон и сосиски.
Третий и Егор завтраком остались вполне довольны, уминая за обе щеки, а вот Михаил в очередной раз нахмурился:
— Я эти макароны с сосисками каждый день жру, коли уж в доме баба появилась, то могла бы чего посущественнее сварганить! — упрек был в сторону Александры, которая теперь мыла огромную кастрюлю. — В морозилке мясо есть, котлет, что ли, накрути.
Сашка даже головы не повернула в его сторону, молча продолжив свое занятие. Не было желания не только пререкаться с главным бандитом, но и вообще видеть всю эту троицу. Мысленно она старалась перенестись как можно дальше отсюда, отстраниться, думала о чем угодно, лишь бы не о том, где она вынуждена находиться. Смотрела, как искрилась струя, взбивая мыльную пену, и представляла, что она у себя на кухне мыла посуду, ожидая к ужину Каринку.
Однако Саша понимала, что одного молчания (дабы не привлекать к себе внимания) недостаточно, нужно было вообще максимально минимизировать общение между ней и «хозяевами», не создавать излишние поводы для обращения к ней. И хоть это глубоко претило ей, Саша поняла — чтобы не слышать унизительных полупросьб-полуприказов о завтраке-обеде-ужине, нужно идти на опережение. Готовить для них заранее, а потом скрываться у себя с тем, чтобы лишний раз не слышать их противные голоса, обращенные к ней. Так в заботах и время пройдет быстрее, и пока руки заняты, мрачные мысли, толку от которых все равно ноль, не будут загонять в преждевременную депрессию.