— Мойра, принеси мне чай. Ты знаешь,
как его приготовить?
— Еще нет, госпожа. Но я узнаю на
кухне, — голос звучал спокойно и уверенно. — Вы пьете в комнате или
в столовой?
— В комнате.
— Поняла, госпожа, — закончив со
столом, она склонила голову. — Я сейчас принесу.
Я проводила ее взглядом и, когда шаги
стихли, быстро вытащила записи и морфид. Сложив камешки в мешочек,
туго завязала его, думая, где можно спрятать. Морфид понадобится
для еды, но шпионка проверит все, если я не услежу за ней, и даже
двойное дно ящика ее не остановит.
Я подошла к шкафу и достала свои
болотные ботинки, которые стояли в углу. Спрятав морфид, убрала
ботинки глубже в шкаф, надеясь, что это сработает. Бумажки и целые
записи я вытащила целиком, решив, что пора попрощаться с ними. Как
и с книгой с незаконным содержанием. Я не могу так рисковать.
Придется их сжечь.
— «Баасмор, она далеко?».
— «Не чувствую ее. Ты успеешь».
Я поспешила скрыть следы и, взяв
необходимое, направилась в гостиную, к камину. Чай может и
подождать.
***
— У тебя золотая пудра кончилась?
Чего хмурая такая?
Я отвернулась от падающих листьев,
посмотрела в сторону голоса. Парень носил то, что я выбрала для
него, но продолжал сутулиться, сидя уже на скамейке. Сегодня он вел
себя не так громко — видимо смог выплеснуть энергию на площадке.
Так как он не являлся рыцарем, оружие ему не выдали, но я ожидала,
что скоро он решится.
— Всего лишь устала. А как ты? Уже
освоился?
— В здешних коридорах можно
заблудиться и умереть с голоду, — фыркнув, он поправил черные
жесткие перчатки. Я выбирала их специально, чтобы защитить от
повреждений. — Я все спросить хотел... Сколько еще я могу тут
находиться?
— А сколько хочешь?
— Не знаю, — раскинув руки по краям
скамейки, он поднял лицо к слабо греющему солнцу. — Здесь неплохо.
На первый взгляд. Но я не хочу застрять тут, пусть даже в качестве
слуги, — лениво приоткрыв глаз, он посмотрел на меня. — Если я
стану твоим рыцарем, мне же не позволят уйти?
— Где ты такое услышал?
— От других астаров, на площадке.
Нужно приносить какую-то клятву, да?
Только усилием воли я не позволила
удивлению проявиться на лице. Помимо опасений за свою свободу, он
волнуется о пустой словесной клятве? Клятве, обязанность соблюдать
которую не вносится ни в один документ, не требует усилий? Я могу
произносить такие клятвы каждый час.