Неподалеку, опираясь на стену спиной, скучал страж. Едва я выйду из-за угла, он меня заметит. Вот оно – первое препятствие. Я сделала, как учил Карл – сосредоточилась на эмоциях мужчины. Что он сейчас испытывает?
В его чувствах преобладал серый цвет. Мне не надо было переспрашивать, я и так поняла, что это – скука. Нет смысла увеличивать ее, это ничего не даст. Разве что страж зевнет.
Я уже собралась попросить Карла снова провернуть тот фокус с испугом, как вдруг уловила красную нотку в эмоциях стража. А вот это уже кое-что интересное.
— Красный – это… — я замялась.
И Карл подсказал:
— Мой любимый цвет. Это любовь, детка. Горячая, жгучая, — он усиленно задышал мне в ухо.
— Прекрати, — я дернула плечом. — Всю шею обслюнявил.
Значит, любовь. Кто там заинтересовал стража? Я снова выглянула из-за угла. Поблизости была только дородная женщина в чепце кухарки.
— А он шалун, — хихикнул Карл.
Я пожала плечами. Мне какая разница кто объект? Главное – есть с чем работать. Я осознанно выбрала именно эту эмоцию для усиления. Когда накрывает любовью, уже не до охраны поста.
Определившись с целью, я сконцентрировалась на тонкой красной нити и напитала ее при помощи своего Дара. Красный вспыхнул, как огонь, словно только ждал сигнала. Подобно лесному пожару он вмиг охватил стража.
Когда я в следующий раз подсмотрела из-за угла, стража уже не было на месте. Как, впрочем, и дородной женщины. Видимо, она тоже была не против.
— Иго-го! — вдруг взоржал Карл. Он всегда так делал, когда что-то поражало его до глубины души.
— Ты чего? — спросила я.
— А ты посмотри на площадь.
Я так и сделала. В следующую секунду я чуть сама нервно не заржала. На площади творилось такое. Да самый настоящий бедлам там творился!
Люди словно с ума сошли. Служанка, стражи, просто мимо проходящие… все приняли участие в этом безумии. У меня глаза на лоб полезли от увиденного. Немецким режиссерам впору брать уроки у местных. Их сантехники явно устарели.
— Шмыг, шмыг, — раздалось у меня над ухом.
— Ты что, плачешь? — поразила меня реакция Карла.
— Исключительно от счастья, — снова шмыгнул он носом. — Ученик превзошел учителя.
Я закрыла глаза руками и простонала:
— Умоляю, не говори, что это моих рук дело.
— А чьих же еще? Здесь только мы, и я ничего не делал.