— Я не хочу знать о личной жизни подонка и шлюхи. Уйдёте с дополнительным заработком или как все.
— Не нужно меня оскорблять, права такого не имеете! — повысила я голос в гневе.
— Это верно, не буду оскорблять, потому что не желаю с вами разговаривать. Вот, я приготовил бумаги. Если подпишете, к концу дня выдадут трудовую книжку и переведут всю положенную сумму на карту. Я предварительно посчитал, там семьдесят тысяч выйдет. Или подписывай, или завтра я найду к чему прикопаться и выпереть отсюда с позором, — скривившись, заявил новый владелец.
Деваться некуда, я подписала. Можно было в комиссию по труду пожаловаться, но что сказать? Меня обвинили, что у своей подруги мужика увела? Бред сивой кобылы, потому что этого никогда не будет. Отдала ему листы, а он подготовился. Подсунул мне ещё и приказ о досрочном сокращении в двух экземплярах. Когда я в бешенстве, порою «двери с петель срывает». Забрала свой экземпляр приказа и встала.
— Что, сволочь, завидно стало, что у кого-то любовь? У тебя, небось, бабы в постели только из-за денег, — прошипев, пошла на выход.
— А вот за эти слова, ты у меня ещё ответишь! — рыкнул Евгений мне вслед.
Идиотина последняя, вот зачем было его злить?! Ору мысленно сама на себя, но поздно, после драки лапками махать. Ну, Серёжа, удружил, из-за того, что невинно обнял, этот гондон подумал, что мы любовники. Ладно, ничего не попишешь, Сергей и Вика всё равно мои друзья.
Домой шла, понурив голову, на банковской карточке кругленькая сумма, но от этого не легче. Когда ещё на работу устроюсь? Бабуле нужно о сокращении сказать, у неё сердце больное и давление скачет. Молчать не смогу, она поймёт по моему взгляду, что случились неприятности.
Зашла в квартиру, в горле пересохло от волнения, поэтому сразу двинула на кухню. Пока жадно пила воду, заметила, что на плите не стоит кастрюля или сковорода. Опять бабушке плохо, ничего, сейчас сама всё приготовлю.
— Бабуль, я дома, сейчас быстро ужин сварганю! — крикнула я, направляясь в комнату.
Никто мне не ответил.
— Ба, что с тобой, бабушка?! — заорала как полоумная.
Старушка лежала на полу, губы уже синие и дыхания нет. Села на ковёр и начала реветь, набирая номер друга.
— Серёжа, кого там нужно вызывать? Вы же недавно деда хоронили. Кажется, бабушка умерла, — завыла в трубку раненым зверем.