Мы молча пошли за ним. А чтобы идти было не скучно, Фёдор
поведал нам небольшую историю.
— Наши первые ипподромы и конные заводы, были построены более
ста лет назад. Идею заложил ещё мой дедушка, Роман Даниилович
Нечаев. За всё время нашей работы, было разведено более двух тысяч
породистых скакунов. За некоторыми экземплярами выстроилась
настоящая очередь из князей и графов! Так что, боюсь, я не смогу
вам их сегодня продать. И завтра. Да и в этом году, честно говоря
тоже. Но вы не отчаивайтесь, у нас богатый выбор. А самое главное,
у всех богатая родословная. Наши кони едят самые лучшие корма
произведенные в Германии. Их тренируют лучшие учителя из Италии. А
за здоровьем следят лучшие умы Франции!
А продает, стало быть, лучший продавец Российской Империи.
Ровно под конец рассказа, Фёдор Нечаев вывел нас к конюшням, что
располагались аккурат за ипподромом. Мы вошли в первую и принялись
рассматривать доступный ассортимент.
— Гнедой мерин! Прекрасно держит марафоны! А родословная…
— Не думаю, что он подходит, — сходу оценил Альберт, — больно
крупный.
Санура тоже покачала головой.
— Тогда оцените вот этого Итальянца! Породистый жеребец родом из
провинции Салерно! Салернитано! Вид находится под угрозой
исчезновения, — не унимался Нечаев, — лучше во всей империи не
сыщете! Сила, мощь и харизма в одном флаконе.
Он махнул руками в сторону чёрного жеребца с белыми пятнами. На
первый взгляд выглядит здоровым и крепким.
— Мне нравится, — кивнул Альберт, тщательно осматривая скакуна,
— надёжный вариант.
— Его надо будет кормить базиликом?
— Что? — не понял Фёдор Нечаев.
— Мысли вслух. Ну, берём, наверное.
— Не надо, хозяин! — вмешалась Санура, дергая меня за рукав, —
сильный конь, но слаб духом. Поверьте, Сануре. Она знает!
— Ещё варианты? — спросил я у Нечаева.
— Есть арабский, — затянул Фёдор, — но я не уверен, что он вам
подойдёт. Строптивый. Бойкий. К сожалению довольно старый. Хорошо
подойдет для развода новых особей, но как ездовой, увы. Даже деток
поучить верховой не сгодится из-за пылкого нрава.
Звучит, как идеальный засранец для моей авантюры.
Нас подвели к загону с арабским скакуном. Черный. Темная грива.
Белая полоса посередине морды. И пронзительный взгляд.
— Ну привет, — я потянулся к нему рукой. Конь не отпрянул, а
напротив, подался вперед, — Хэ-э-эй. Я, кажись, ему нравлюсь!