Невидимый мне мужик, судя по шагам, прошелся по комнате, а потом
уселся напротив Александра:
- Разве я не могу просто проведать моего племянника?
- Конечно можете, дядя. Я всегда рад видеть вас…
Лиза под столом приложила палец к губам, показывая мне, чтобы я
молчал, и потянулась своими холодными ладошками к моим джинсам. Я
попытался отодвинуться, но только с глухим стуком ударился головой
о столешницу, заставив гостя замолчать на полуслове:
- Все в порядке, Саша? - спросил он.
- Конечно! Я просто ударился коленом о стол, весьма неприятно, -
отозвался блондин, опустив руку под столешницу и делая вид, что
потирает ушибленную ногу, а на самом деле, показывая мне и Лизе
кулак.
- Ну что же, - перешел к делу гость. - Как ты понимаешь, я
пришел поговорить с тобой о важном. О княжне Троекуровой…
Услышав свою фамилию, Лиза прекратила приставать ко мне и вся
обратилась в слух.
- Ты ведь знаешь, что кто-то похитил ее тело с кладбища…
- Я слышал об этом, - также совершенно холодно ответил
Александр. - Ты думаешь, это сделал я?
- Нет конечно, - искренне отозвался Сергей Григорьевич. - Даже в
мыслях такого не было. Бедная, бедная девочка… Очень жаль ее.
- Дядя, ведь ты пришел не для того, чтобы рассказать мне
последние сплетни и городские новости, верно? Переходи сразу к
делу, - в голосе блондина чувствовалась неприязнь, которую я раньше
ни разу не слышал.
- Конечно, конечно… Я беспокоюсь о тебе, мой дорогой. Беспокоюсь
о том, как ты переживаешь смерть бедной княжны…
- Елизавета была моей единственной любовью, - резко перебил
своего собеседника хозяин дома. - То, что я горюю - совершенно
нормально.
- Я знаю это. Знаю, что эта девочка нравилась тебе, она была
действительно очень мила… Но она ушла и ее уже не вернуть. Я думаю,
тебе стоит обратить свое внимание на кого-то другого, того - кто
любит тебя и кто рядом с тобой, кто поможет двигаться дальше.
- Я уверен, что это мое личное дело, дядя!
- А я уверен, что в Петербурге много приятных молодых девушек,
которые будут рады твоему вниманию.
- Я не знаю, что ты хочешь от меня, но я не готов двигаться
дальше. Я скорблю, - снова отчеканил Александр.
Его собеседник, видя, что разговор зашел в тупик, решил сменить
тактику. Если до этого он пытался выражать сочувствие, то сейчас
голос стал жестким и в нем появились командные нотки.