— Кас, удачи тебе. Слышал о твоем
последнем деле. И о твоем новом назначении. Береги себя, наступают
трудные времена, — донесся мне вслед серьезный голос казначея.
— Спасибо, Сарват. И ты береги себя,
где еще отделение найдет такого казначея? — отвечаю ему и выхожу из
его кабинета.
А теперь домой, только надо по дороге
зайти в банк, не таскать же мне этот мешок с золотом с собой все
время. А так сдам золото в банк, те переведут его на мой счет, где
уже есть небольшой запас. И потом смогу получить эти деньги в любом
отделении банка, которые есть во всех хоть немного крупных городах
республики. Удобно, что тут еще скажешь.
Путь до банка выдался относительно
спокойным, если не считать редких удивленных взглядов, которыми
меня провожали некоторые встреченные люди — все же человек с мешком
на плече и с коробкой и кожаным кофром в руках, идущий по самому
центру столицы, — нечастое явление. А знали бы они еще, что именно
у меня в мешке…
В банке все прошло быстро и без
проволочек. Единственное — с трудом сдержал смех, когда лицо
банковского служащего удивленно вытянулось при виде мешка с
золотом, который я небрежно сбросил с плеча и заявил, что хочу
положить его содержимое на свой счет. Но потом он взял себя в руки,
монеты были быстро пересчитаны, и на моем счете стало больше на
тысячу золотых.
Итого у меня сейчас тысяча сто
золотых в банке, еще около сотни спрятано в доме и с собой примерно
десяток на расходы. Вот и все мое богатство, как-то не получилось у
меня за все эти годы много накопить — приходилось тратить то на
одно, то на другое, на те же артефакты, к примеру. Да и, откровенно
говоря, констебль в страже — это далеко не самое прибыльное
занятие.
Закончив дела в банке, сразу
направился домой. Двадцать минут неспешного пути, и вот он мой дом.
Небольшой, одноэтажный, каменный, вполне добротный, на самой
окраине центрального района столицы, достался мне от родителей. И
земля под домом стоит гораздо больше, чем сам дом. Несколько раз у
меня пытались купить его, но я отказывался.
Возможно, потенциальные покупатели
попробовали бы надавить на такого несговорчивого меня, если бы не
служба в третьем отделении, а так им приходилось удовлетворяться
моим отказом. А кого-то совсем уж серьезного, кому были бы не
страшны возможные проблемы со стороны стражи, мой участок пока не
интересовал.