— Невежливо не отвечать на доброе утро.
Щётка выпала у меня изо рта. Я прислушалась к планшету — там всё
та же девушка.
— Кто здесь? — тихо спросила я.
— Я здесь, — ответили мне немного обиженно.
Пол под ногами начал казаться зыбким.
«Всё, кукушка, поехала! Это всё работа с трупами сказывается», —
мелькнула мысль.
— Кто вы? — спросила я. Всё же, действительно, невежливо
молчать, даже если разговариваешь с невесть кем.
— Интересный вопрос, — задумчиво произнёс голос. — Мне кажется,
я дракон.
— Дракон? — переспросила я, надеясь, что это просто сон. Всё
происходящее лишь усиливало моё ощущение, что я теряю рассудок. —
Вы — дракон?
— Ну не вы же! — лаконично заметил голос. — Посмотрите на себя в
зеркало. Вы совершенно не похожи на дракона.
Я машинально посмотрела. Взлохмаченная после сна, с перепуганным
взглядом. Никакого дракона.
— И где вы? — осторожно спросила я.
— Это ещё более интересный вопрос, — голос стал задумчивым, даже
грустным. — Я бы задал его вам. Где я?
Я ухватилась за край раковины. Кажется, я схожу с ума. Голос
звучал не рядом, не сбоку, а прямо у меня в голове.
«Стоп, — сказала я себе. — Это уже ни в какие рамки! Я ещё
молодая и не могу вот так глупо сойти с ума!»
Я снова посмотрела на своё отражение в зеркале.
Кожа бледная — от частого нахождения в прохладном кабинете с
трупами. Под глазами небольшие круги, по той же причине. Глаза
мутно-серые, это от природы. Волосы тёмные и густые — спасибо
бабушке. Она меня воспитывала и ухаживала за моими волосами, мыла
их то яичными желтками, то кефиром, то ещё какими-то отварами,
рецепт которых был известен только ей. Бабушка была немного
странной. Она хорошо гадала на картах, умела делать настойки из
трав и всё детство сама меня лечила. Таблетки я не пила — болела
крайне редко. А ещё она иногда разговаривала с кем-то невидимым. И
всегда вела диалоги с Морфиусом, при этом мне казалось, что кот ей
отвечал.
Сколько лет Морфиусу, кстати, я не знала. Мне казалось, что коты
столько не живут, но сколько я себя помню, он всегда был с нами.
Позже, когда я подросла, бабушка призналась, что видит и
разговаривает с призраками. Тогда я покрутила пальцем у виска,
списав это на её возраст. А потом бабушка умерла, и у меня осталась
только тётушка, которая осталась жить со мной.
Когда я заканчивала школу, тётушка была категорически против
того, чтобы я поступала на патологоанатома. Но мне с возрастом всё
меньше хотелось общаться с живыми людьми. Объяснить это я не могла.
Тётушка вздыхала и говорила, что от такой профессии можно умом
тронуться. «Где это видано, — говорила она, — целыми днями
заниматься мёртвыми?» А однажды она вскользь добавила, что это всё
бабушкина проклятая кровь. Тогда я на неё обиделась и, наперекор,
поступила в медицинский. И всё-таки стала патологоанатомом. Тетушка
тоже обиделась и съехала от меня, заглядывая лишь раз в неделю,
убедиться, что я не сбилась с жизненного пути.