Не снимая халата, я направилась вниз.
В общей столовой уже стояли тарелки с мясом и картошкой, свежий
салат и пузатый фарфоровый чайник.
— Это что за чудо успело всё приготовить? — спросила я, кивая на
изобилие.
— Ваш преданный фамильяр, — мурлыкнул Морфиус, вальяжно вплывая
в комнату с ещё одним блюдом в лапах. На нём лежал каравай
свежевыпеченного хлеба.
— Быстро ты всё организовал, — с удовольствием заметила я,
присаживаясь за стол и накладывая себе еду.
«Ужжжин», — благостно протянул внутри драконище, явно довольный
плотоядным меню.
Я уже воткнула вилку в кусок мяса, когда вдруг вспомнила и
громко позвала:
— Тпру!
Метёлка, тихо шурша веточками по полу, вошла в столовую.
— Тпру, милая, спасибо тебе за то, что так бережно несла меня,
и... извини за книги, — вздохнула я. — В следующий раз я не буду
так сильно тебя нагружать, а закажу экипаж. Эта мысль пришла мне в
голову только после того, как мы прилетели домой.
Метёлка, вдохновлённая моей благодарностью, всплеснула лентами,
будто показывая, что готова служить и дальше.
— Ты лучшая метёлка в мире, — добавила я, искренне
улыбнувшись.
Тпру радостно зашелестела соломенными прутиками и, поигрывая
лентами, направилась обратно в свой уголок.
Мы уже закончили ужинать и перешли к чаю, когда Морфиус покинул
столовую. Через минуту он вернулся, неся на круглой тарелке
шевелящийся желейный пудинг гранатового цвета.
Я тут же схватилась за ложку, собираясь попробовать этот
чудесный на вид десерт. Вот только сделать это я так и не смогла —
ложка замерла на уровне рта.
— Это что за странная субстанция? — недоверчиво спросил дракон,
принюхиваясь к желе с явным подозрением.
— Клубничный пудинг, — уточнила я, понимая, что осязание у нас
тоже одно на двоих.
— Пудинг? — протянул чешуйчатый голос, полный сомнения. — Он мне
не внушает доверия.
— Пудинг, который не внушает доверия! — насмешливо фыркнул
Морфиус. — А ты точно влиятельный? А то складывается впечатление,
что ты какой-то... трущобный дракон, никогда в жизни не видевший
ничего слаще редьки.
— Что?! — рявкнуло разъярившееся сознание так громко, что его
голос эхом отозвался в моей голове, а в висках сдавило тупой
болью.
— Бомж-дракон, — издевательски мурлыкнул фамильяр. — Никогда о
таких не слышал, и ты, значит, будешь первым на моей памяти.
— Никакой я не бомж! — моя рука непроизвольно запустила ложкой с
пудингом в кота.