— Я скучала, Яр.
— И я, дуреха. Как ты выжила-то тут без меня?
— Наверное, знала, что убьешь, если не выживу.
— С того света бы достал.
— Знаю, — улыбнулась я и вдруг увидела, что его губы сильно посинели, а сам он дрожит гораздо сильнее, чем я. — Что с тобой?
— Тупой вопрос, учитывая, что мы искупались в недавно растаявшей реке.
— Мира! Ярослав! — прибежал насквозь мокрый отец. Тоже нырял. — Ярослав, я что сказал?! Ждать на берегу. Ты только выздоровел. Мира!
— Прости, там скользко…
Отец, наверное, мог бы долго орать, но он был не из тех, кто надрывает горло. Он просто взял меня на руки, а Ярослава, несмотря на сопротивление, один из охранников. Нас понесли, как трофеи, и я уже предчувствовала, как мама испугается и будет ругаться.
* * *
— Чем ты думала? — раздевала она меня и обтирала полотенцем, пока я в своей комнате дрожала от холода, хотя было уже тепло. — Никакого инстинкта самосохранения.
— Там были цветочки. Я забыла их название.
— Ну, какие цветочки, Мира! Ты могла погибнуть. Там в реке. Могла удариться головой. И Ярослав тоже хорош! Только после воспаления легких.
— Это что такое?
— Это очень серьезная болезнь. Он в Швейцарии тоже решил искупаться подо льдом. Еле откачали.
— Зачем тогда вообще было идти к реке? — пробурчала я и отвернулась от мамы. Опять я во всем виновата.
А как он провалился под лед в своей Швейцарии? Надо спросить.
Мама намазала меня всем, чем только можно, чтобы я не заболела. Потом еще надела на меня шерстяную смешную пижаму и шапку.
— А есть шуба? А то мне холодно.
На секунду она даже поверила мне.
— Шутить изволите, ваше высочество, — усмехнулась она и поцеловала меня, оставив на тумбочке молоко. — Спокойной ночи. И чтобы больше не рисковала своей и чужой жизнью.
— Обещаю, — сказала я уверенно, еще не зная тогда, сколько раз нарушу это обещание.
Как только мама вышла, я тут же выпила молоко и поднялась с кровати. Воспаление легких. Что это вообще такое? А если Яр умрет? Из-за меня умрет!
Я открыла створки окна и посмотрела на широкий карниз. Комната Ярослава через гостевую спальню. И добираться туда страшно, но по коридору опасно. Услышат.
Так что я, преодолевая страх, от которого пришлось избавиться, прыгая тулуп на льду, просто сняла носки и прошла по карнизу. Ярослав сидел на окне и, увидев меня, улыбнулся, а потом словно очнулся и широко раскрыл глаза.