— Я думал врубить пожарку. Все бы собрались на улице, и я бы успел, но если ты мне поможешь…
— Помогу, конечно, только…
— Что?
— Почему ты так заботишься об этой горничной? Она кто тебе?
— Она хороший человек и не заслужила лишиться работы, только потому что кто-то метит на ее место. Ну, и еще у нее маленький ребенок в детском доме. Она ждет возможности его забрать.
— Ого… Ты же тоже был в детском доме! — вспомнила я. — Ты скучаешь по маме? Она так внезапно уехала.
— Ага, уехала, — усмехнулся Ярослав и убрал мою прядь волос за ухо, легонько коснувшись моей кожи, вызвав прилив мурашек. — Нет, я не скучаю, ведь у меня есть ты.
— Но ты ведь со мной не разговаривал даже! Я думала, ты меня обидеть хочешь!
— Я всего лишь хочу, чтобы ты не убилась. Ладно, фигурное катание, это я еще могу принять. Но лазать на высоту реально опасно. Одно неверное движение…
— Ладно, ладно. Ты просто зануда. Так что мне нужно сделать?
— Когда?
— Сейчас!
— А… Вернуться в свою комнату.
— И все?
— И закричать так, как будто тебе очень больно. А когда прибегут родители, нужно сказать, что тебе приснился плохой сон.
— Какой?
— Не знаю, Мир. Любой. Скажи, что снова оказалась на операционном столе.
— Каком столе?
— Операционном. Операцию свою помнишь?
— Нет, если честно. Я вообще мало помню из детства.
Он был удивлен, долго выискивал в моем взгляде искры лжи и, не найдя их, почти улыбнулся.
— Неважно. Важно закричать как можно громче, поняла?
— Поняла, — кивнула я. Потом спрыгнула с кровати, последний раз взглянув на ожерелье. — А кричать надо громко?
— Очень громко, Мира. Иначе ничего не получится.
Я улыбнулась и вышла из спальни, осторожно пробравшись к себе. Было в этом действительно что-то дерзкое. Словно мы с Ярославом шпионы и выполняем важное задание.
13. Глава 12.
Ярослав
Иногда мне казалось, что между Мирой и мною пропасть.
И ведь дело не в том, что она младше меня. Разница-то небольшая. Тут скорее широта взглядов, интеллект, как ни крути, а самое главное — внимательность.
И порой ее наивность раздражает, она не видит дальше своего носа, не может порой признать очевидных фактов, но чаще всего я доволен тем, что она растет в закрытом, по сути, мирке, даже не знает, кем был наш отец, а кем, возможно, он является сейчас, хорошо скрывая свои садистские наклонности.
А может быть, я действительно много требовал от нее?