Передо мной лежали жёлтая, золотая и зелёная рубашки. Я вздохнул, к синему костюму и моей открытой магии подошла бы алая, да и любил я этот цвет. Но приличную красную одежду мне отыскать не удалось. Спасибо Мао и на том, что смог достать эту моего размера. Всё же сам он был чуть выше меня, пошире в плечах, да и вообще никто никогда не видел его ни в чём, кроме чёрного и фиолетового. Ну не фамильный же цвет Ниро мне носить!
Ладно, пускай будет жёлтая. Золотая была слишком кричащей, а надевать зелёный цвет целителя просто смешно. Было несколько иронично, что в итоге я буду в цвете стихии, которую так старательно тренировался скрывать.
Открыв ящик стола, я взял из деревянной шкатулки простую на вид заколку, подарок сестры, артефакт, меняющий цвет и форму волос, и застегнул её на длинных волосах, не активируя магию. В том же ящике отыскал красную коробку, в которой хранился мой фамильный кулон, взял его и сжал в кулаке.
Медленно вдохнул и выдохнул. Наконец настал этот день.
Как встретят родные? Как жила всё это время без меня Корнелия?
Наверняка выросла красавицей. А Сэн, скорее всего, такой же напыщенный придурок, каким и был. И… отец…
Я сглотнул, разжал кулак, и несколько секунд смотрел на стилизованный золотой щит, в который впивались четыре стрелы, и положил кулон в карман.
По пути к кабинету директора я встретил Мао, который попросил поторопить его братьев, что засели в комнате Кайрина.
Почему сам не сходил? Как-то он странно себя вёл по отношению к Каю. Или кажется?
Я постучал. Послышался голос.
– Войдите.
Передо мной открылась презабавная картина. Двое братьев с абсолютно идентичной внешностью: худощавые, невысокого роста, с чёрными волосами до плеч, в абсолютно разной одежде с непередаваемым недовольством на лицах разглядывали друг друга.
Один из них был одет более-менее прилично: в тёмно-фиолетовый костюм с блеклой рубашкой. Яркой деталью был лишь фиолетовый галстук. Второй же был выряжен в нечто ужасающее: безумно яркая блуза с огромным жабо настолько притягивала взгляд, что всё остальное, хотя тоже не отличалось скромностью, на его фоне просто терялось.
Я едва удержался, чтобы не прыснуть, воочию увидев “Кая” в этом потешном наряде. Но я смог остаться внешне спокойным и, приподняв брови, спросил, смотря на того брата, что был в яркой блузе: