— Кому сок? — запыхавшаяся Ханна ворвалась в гостиную с литровой
банкой в руках. — Еще совсем свежий. Думаю, мисс Эберни сделала его
сегодня утром.
Я приняла бокал яблочного сока из рук Паркера и выпила его почти
залпом. В горле пересохло еще на подъезде к церкви, и до сих пор
меня мучила жажда. Наверное, именно поэтому у меня вдруг внезапно
закружилась голова. Я отставила бокал, поддалась плохому
самочувствию и откинулась на спинку. Вот так-то лучше.
Краем глаза заметила, что Риган уже тоже допил свой напиток, и
его глаза начинают слипаться. Мой муж тряхнул головой, будто
прогоняя сонливость, но не сумел с ней справиться. Его голова
повисла, бокал выпал из ослабевшей руки.
К моему горлу подкралась тошнота. Руки и ноги вдруг сделались
ватными, а в горле снова пересохло. Я потянулась к банке с соком
под слишком пристальным взглядом Ханны и под взволнованным –
Паркера. Когда меня бросило в жар, я уже не контролировала свое
тело. Прежде чем провалиться в темноту, успела подумать только, что
попала в ловушку.
Я не так сильно хотела спать, чтобы добровольно заснуть прямо за
столом при гостях!
Очнулась с головной болью. Во рту стоял неприятный вкус горьких
пилюль, сухость, а в глазах рябило. Я поднялась на локтях, стянула
с лица надоевшую белоснежную вуаль и с ужасом осмотрела платье.
Чистую, белую ткань, будто вывозили в луже, а после отдали собакам
в будку!
— Риган? — прохрипела я с трудом и поморщилась – боль в горле и
висках объединилась в одну.
Муж спал рядом, на кровати. На простой, деревянной кровати со
старым, отсыревшим матрасом. Сомневаюсь, что в доме Ригана было
что-то подобное.
— Проснитесь, Риган, — позвала я более жалостливо, понимая, что
мы вляпались.
Распутала подол отвратительно пышного платья, слезла с кровати и
тут же запрыгнула назад – пол оказался слишком холодным для моих
босых ног. Почему босых? Этот вопрос остался без ответа, потому что
своей обуви я нигде не видела.
В крошечное окно в дощатой, продуваемой ветрами стене, сочился
серый рассветный туман. Под потолком с дырой в углу на веревке
висели пучки трав и крупные, сгнившие грибы. Помещение напоминало
уличную кладовую или сарай…
Холод окутывал меня, заставлял дрожать и сжиматься в комок. Я
отыскала взглядом тонкое, грязное покрывало, висящее на спинке
трухлявого стула, и перебежками по ледяному полу достигла его.
Закуталась, вернулась в кровать и уже громче, почти истерично
крикнула: