Девчонка тоже напряжена, вижу, что ей неловко: на нежных щёчках румянец, глаза блестят в трепещущем свете свечей. Весь ужин она щебечет о чём-то, стараясь меня разговорить и занять неловкую тишину, которая то и дело повисает над нашим столиком, но я веду себя как полный мудак, жую еду, не чувствуя её вкуса, пью одну за одной и гляжу сквозь Соню, боясь, что, если ещё раз посмотрю в её медово-золотистые глаза, то влипну в них так, что уже не оторвать. Я и так слишком близко и глубоко впустил в себя эту красавицу. Ещё шаг, миллиметр, секунда, вздох, и дам войти в мою жизнь, захочу, чтобы она в ней осталась.
— Демьян… — её голос вдруг становится подозрительно серьёзным и отчаянным.
Невольно фиксирую взгляд на её побледневшем лице, решительно сжатых губах и гордо поднятом подбородке с маленькой родинкой.
— Давай уйдём отсюда! — звонко заявляет она. — Я хочу поехать к тебе!
Меня обжигает ударом тока, двести двадцать искрят в глазах, херачат по нервным окончаниям, плавят мозг в состояние каши.
— Зачем? — спрашиваю, словно последний дебил.
— Хочу, чтобы ты сегодня стал моим первым мужчиной.
Соня прикусывает губу и сжимается, словно ожидая удара, а я пытаюсь найти слова, но бухло, злость и нервяк выбивают из головы все мысли. Чувствую себя неандертальцем, которые едва умеет общаться звуками и рыком. Кидаю на стол несколько смятых купюр, хватаю девчонку за руку, которая настолько холодная, что пальцы будто немеют, и тащу её за собой. Пусть все видят, что это моя добыча, и даже не смеют мечтать о ней.
В такси сжимаю замершую и словно заледеневшую крошку в объятиях, целую её страстно, жадно, распаляя себя всё сильнее. Зверское желание кроет так, что готов взять её прямо здесь. С другой бы так и сделал, но только не с Соней. Девчонка почти не отвечает на мои ласки, лишь глубоко дышит, прикрыв глаза, но мне сейчас похрен.
В лифте не на секунду не останавливаюсь, начинаю расстёгивать её плащ, пытаюсь справиться с хитрой застёжкой на платье. Ладно, сейчас раздеру эту проклятую тряпку на лоскутки, едва окажемся в квартире. Буквально вталкиваю Соню в коридор, открыв дверь, вжимаю её в стену прихожей, наваливаясь всем телом. Она болезненно зажмуривается, кажется, вообще дышать перестаёт.
Неожиданно она открывает свои лучистые глаза, в которых столько страха, надежды и нежности, что отшатываюсь, чувствуя себя конченым ублюдком и эгоистом.