Катя
Уважаемый Давид Игоревич, будь он неладен, не изволит трубку брать, трудится барин, не до докучливой секретарши ему, которую озадачил подготовкой к корпоративу. Думает, так всё просто! Вот сам бы попробовал! Ну ничего, я ему сейчас устрою!
Уж не знаю почему, но меня прям злость разбирает. Из-за его поручения мне пришлось посетить магазин для взрослых и краснея перед продавщицей, больше похожей на модель журнала для мужчин, объяснять, что мне нужен всего лишь костюм Снегурочки, причём наиболее закрытый и приличный. Те клочки ткани с прорезями на самых пикантных местах, которые она мне сперва предложила, меня чуть в глубокий обморок не отправили. Я, конечно, не ханжа, но это прям как-то перебор. Поэтому после секс-шопа я точно была не в себе, раз надумала ехать вечером в офис, желая побеседовать с боссом по душам.
Не знаю, на что я рассчитывала, когда ворвалась к нему в кабинет… Может, что он посочувствует, поблагодарит, ужаснётся вместе со мной или оценит, на какие подвиги я способна ради выполнения его дебильных поручений! Только вот мой босс и благодарность — вещи несовместимые.
А когда вижу, как этот наглец ещё и сгребает в своей огромной лапище мой наряд Снегурки, который я добыла таким трудом и ценой психологической травмы, мне и вовсе башню срывает. Кажется, даже ножками топаю и кричу на шефа, чего бы точно себе не позволила в обычном состоянии, прыгаю на месте, желая вернуть себе трофей.
Но Давид пользуется разницей в росте, — даже на каблуках я ему до плеча — и продолжает удерживать наряд высоко над головой. Чувствую себя Моськой, которая лает на слона и даже уже вот-вот готова его цапнуть.
— А ну, отдайте! Ради этого костюма мне пришлось через целый зал с резиновыми членами пройти! — ору так, что на улице, наверное, слышно. — Я такого насмотрелась, что по гроб жизни не забыть!
В холодных глазах Давида вдруг вспыхивает какой-то недобрый огонёк, а губы кривятся то ли в усмешке, то ли оскале. Мирный спокойный слон, только что не замечавший надоедливой Моськи, вдруг превращается в короля джунглей. Ой, мамочки… Что-то мне подсказывает, лучше свалить отсюда подобру-поздорову, но уже слишком поздно: тяжёлая горячая ладонь шефа словно случайно ложится на мою талию, да так крепко, — понимаю, никуда мне вырваться.