— Ну что Сильф, во что хочешь поиграть?
Сегодня мне просто хотелось побыть самым обыкновенным ребенком.
Без всех этих фехтований, лекарственных трав и больных деревенских
жителей.
— Я… Я даже не знаю. У меня и друга-то никогда не было. — сказал
он, с трудом выдавив из себя слово «друг».
— Может в догонялки? — решил предложить я
— Догонялки? А это как? — наклонив на бок голову, спросил
Сильф
Детство у тебя, друг, видимо еще хуже моего было.
Сочувствую…
— Догонялки это… — замялся я — Ну смотри, сначала я убегаю, а ты
меня догоняешь. А как только догонишь меня, начинаешь убегать,
потому что теперь я во́да и должен тебя догнать.
— А когда ты меня догонишь? — спросил Сильф
— То ты становишься во́дой и догоняешь меня — ответил я
— Звучит весело. — улыбнулся Сильф и сразу же, коснувшись моего
плеча, развернулся и рванул прочь, заливисто смеясь и крича — Ты
во́да! Ты во́да!
Я решил не отставать и побежал за ним.
В догонялки мы играли до самой темноты.
В одну из «партий», когда я уже почти нагнал Сильфа, он,
кажется, понял, что я его догоняю и обернулся. Но вдруг он
споткнулся о камень и полетел кубарем вперед, распластавшись на
траве.
Когда я подбежал к нему, он уже сидел, обнимая коленку и
хныкая.
— Сильф, ты как? Сильно ударился?
— Коленка… болит… — глотая слезы, выдавил он
Убрав его руку от колена, я не увидел там ничего критичного —
всего лишь ссадина. И чуть-чуть крови.
Кровь. Нужно как-то ее остановить. Я огляделся по сторонам —
вокруг не было ничего примечательного, только бесконечные поля
пшеницы и трава. Вдруг мне на глаза попался неприметный кустик с
фиолетовыми стеблями и зубчатыми листьями — крапива. Да, она
останавливает кровь, но ценой боли. Черт, что еще есть?
Подорожник!
— Сильф, я сейчас!
Быстро метнувшись к дороге, я нашел несколько редких листиков,
торчащих из земли. То, что нужно. Пока бежал обратно, порвал листья
на мелкие кусочки и раздавил их, чтобы пустили сок.
— Сильф, смотри — сам не знаю зачем, сказал я
— Что это? — прохныкал он
Вновь убрав его руку от колена, где кровь все не хотела
останавливаться, приложил туда разорванный и раздавленный
подорожник, стараясь распределить как можно более равномерно.
— Теперь прижимай — сказал я, вновь прикладывая его руку к
колену, на этот раз покрытому измельченным подорожником.