Интересно, а этот мир такой же круглый и все-таки вертится, как
Земля, или наоборот, плоский как блин и стоит, скажем, на трех
китах? Есть ли здесь космос? Другие планеты? Ладно, потом узнаю.
Если здесь книги печатать не умеют, то о космосе точно пока не
думают.
Возвращаясь к книгам, читать очень хотелось. Но была одна
проблема — я не умел. Однажды папа увидел, как я сижу, листая
книгу, и, вероятно, правильно понял намек. Усадил меня на колени и
принялся эту книгу читать. Учить таким образом алфавит было сложно,
почти невозможно, но иного выхода не было.
Кажется книга, по которой мне приходилось учить алфавит, была
какой-то сказкой. Толи о добром волшебнике, сражавшемся с демонами,
толи об этом же волшебнике и его команде. Не все слова были
понятны, но в любом случае, спасибо тебе, пап.
***
Сегодня мне исполнилось два года. Ну может не сегодня, но буду
ориентироваться на эту дату. Все-таки я так и не узнал сколько в
году дней. Зато узнал, что года здесь считают по «Бронированному
Дракону». Сейчас, например, четыреста девятый год Бронированного
Дракона. Родился я, получается, в четыреста седьмом.
В целом мое двухлетие особенно ничего не значило. Дни рождения
здесь, похоже, не отмечают, а в целом ничего особенно не
поменялось, говорю я теперь лучше, чем год назад, что не может не
радовать.
Недавно возникла идея попросить кого-нибудь более смышленого
обучить меня искусству чтения. Зенит, например. Ну или Лилию, тоже
как вариант. Она, вроде как, женщина хорошая. Ну и что, что детей
не очень любит.
— Лилия — громко позвал я, неся в руках книгу. Кажется это была
еще одна сказка, о трех мечников и каком-то волшебном
подземелье.
— Юный господин? — она повернулась ко мне, пытаясь
улыбнуться
— А научи меня читать.
— Ох, не лучше ли вам обратиться за этим к маме? — попыталась
отвязаться она
И у нее получилось. Не хочет — ну и как хочет, всегда есть
несколько вариантов. Как говорится, «хочешь жить — умей
вертеться».
С такой же просьбой направился к Зенит. На нее она с улыбкой до
самых ушей, конечно же, согласилась. И ее нисколько не смутило, что
об этом просит двухлетний ребенок, который только говорить внятно
научился.
Был у нас в летном училище один выскочка, так все время кичился
тем, что в девять месяцев он уже говорил предложениями, а к двум
годам сам прочел букварь, и в школу он пошел в пять лет, и
экстерном закончил в тринадцать. После школы, конечно же, поступил
в самый престижный университет страны, а после него захотел стать
космонавтом и, пройдя положенный год армии, направился в летное
училище. Серегой его звали, застрелился на высоте ста пятидесяти
километров над Японией. Ха, как знал, что плохо кончит!