— Эр…
Словно стараясь опередить друг друга,
Эранор и Грейс сталкивались, как волны. Но тут принцесса уступила,
поджав соленые от морской воды губы. На её дрожащих ресницах
сверкали серебряные капельки, венки на шее пульсировали, а щёки
словно обжигали ладони Эранора, хотя никакого румянца на смуглой
коже было не видно.
— Грейс, я не шутил, — Этанору
хотелось, чтобы на этот раз его услышали и поняли правильно, — ты
красивая. Я бы даже сказал, прекрасная. И мне остаётся только
жалеть, что наши цели так далеки друг от друга, иначе бы я увёз
тебя в Фирнен и сделал бы своей женой без дальнейших
колебаний.
Он понимал, что нельзя было так
откровенно говорить. Только поздно, слова вырвались сами, при этом
столь уверенные, что теперь не должно остаться сомнений в том, что
принц не шутил.
Говорят, что всё в этом мире – просто
случайность. Непредсказуемое стечение обстоятельств. Мудрецы
объясняли самонадеянным юнцам, называя извилистые ухабы и повороты
жизни капризами судьбы, натянутыми струнами, шутками богов, которых
выдумывали сами люди, чтобы давать ответы на вереницу бесконечных
вопросов в духе «почему так, а не иначе?» Кто бы теперь ответил,
что подтолкнуло принцессу ухватиться за реакцию принца, за его
слова, за взгляд. Что она испытала в тот миг, когда услышала от
него комплимент? Почему не поверила с ходу.
Всякая девочка в детстве должна
слышать, что она красивая от родителей, от близких людей и начинать
осознавать свою исключительность, свою уникальность и
привлекательность. Грейс же слышала только о том, как хороша Эсфея.
Средняя дочь не была красавицей, но лишь по меркам Юга. Родиться в
Эритрее с веснушками было досадно. Благородные барышни всячески
старались отбелить кожу, дабы не быть похожими на работающих в
полях крестьянок или прачек. А если ещё и появлялись солнечные
пятна, как звали их местные, то считай, всё пропало. Такие девицы
были не популярны и замуж выходили редко. Грейс же родилась
принцессой. Стать чьей-то женой рано или поздно пришлось бы, однако
Терпсиона и Элеманх не думали, что кто-то позарится на их
дочь-дурнушку. Тем более, они не чаяли, что Грейс может стать женой
будущего короля Севера. От того и был приукрашен тот самый портрет,
который гонец стремглав мчал в Мимур.
Грейс чувствовала, как нежно северянин
придерживает её, что говорит он от сердца и искренне. По её коже
прошлись мурашки, невзирая на то, что море было теплым, а день
действительно жарким.