— На берегу сидит
девица.
Она платок шелками
шьёт...
Работа чудная
такая,
Но шёлку ей
недостаёт.
Вдали по морю парус
вьётся
В сиянье голубого
дня...
- Скажи, моряк, ты мне
любезный,
А нет ли шёлка для
меня?
- Ах, как не быть такой
красотке...
У нас есть разные
шелка.
Есть синий, алый нежный
самый,
Какой угодно для
тебя?
- Мне нужен алый нежный
самый,
Я для самой принцессы
шью.
Так потрудися,
дорогая,
Взойди на палубу
мою.
Она взошла. Парус
поднялся.
Моряк ей шёлку не
даёт,
А про любовь страны
далёкой
Он песню чудную
поёт.
Под шум волны и звуки
песен
Она уснула крепким
сном,
А просыпается и
видит
Всё море шумное
кругом.
- Пусти меня, моряк, на
берег.
Мне дурно от волны
морской.
- Проси, что хочешь, но не
это.
Я не расстануся с
тобой.
- Нас три сестры. Одна за
графом,
Другая герцога
жена.
Я всех моложе и
красивей
Простой морячкой быть
должна?
Не беспокойся,
дорогая,
Оставь печальные
мечты.
Простой морячкой ты не
будешь.
А королевой будешь
ты.
Я восемь лет по морю
плавал
Искал, прелестная,
тебя.
Я из Аурории
далёкой,
И славлюсь сыном
короля.[1]
Легкий перелив струн, а после
ладошка накрыла их, заставляя замолчать. Грейс получила
удовлетворение от собственной игры, но в конце засмеялась, вдруг
неожиданно для себя найдя что-то новое в старой балладе, слышанной
много раз прежде.
[1]
Народная песня «На берегу сидит девица» («Морячка»)
Стоило зазвучать первым нотами, он
допивает свой ром и откидывается на спину, подкладывая руки под
голову, прикрывая глаза, а Уил спешит разлить еще обжигающего
горячительного напитка себе и принцу.
Пусть
песня не была столь веселой, чтобы вскочить на ноги и пуститься в
пляс, но Ëр и Уильяма это не остановило. Подобрав длину платья,
служанка вскочила на ноги, вылив в себя всю кружку вина, и потянула
с собой юношу, беря его под руку и начиная кружиться у костра, то в
одну сторону, то в другую. Хауфо тоже оторвалась от созерцания рыбы
и присоединилась к паре, кружась рядом с ними, словно пытаясь
догнать собственный хвост.
Эранор же вслушивался в текст.
Отрадно
Грейс было видеть, как пара кружится в танце под её мелодию,
приятно, что даже Хауфо пустилась в пляс. Желудок грело вино и
дарило ощущение эйфории.
Когда
Ёр приземлилась подле принцессы, запыхавшаяся, озорная, Грейс
улыбнулась, опуская гитару на колени.
—
Если эта песня не годится, то может, Хауфо что-то споёт, а я
подыграю? — принцесса посмотрела на кошку, стараясь прогнать
странное ощущение, — или Ёр? Я никогда не слышала звучание виулы.
Должно быть, оно чуть отличается от гитарного звучания на
Юге.