» (Ibidem).
Через десять лет после голосования натурализации графа Киселева, 1 марта 1841 г., в Общественном Собрании вновь была поднята эта проблема.
Собрание (…) соглашается с тем, чтобы, помимо наделения землевладением, "покупать площадь в Столице, которой присвоить имя Его Превосходительства, и там воздвигнуть его памятник, как доказательство национального признания (…) за доброе, умное и правильное управление этого редкого мужчины"» (Ibidem)
(…) начало возведения памятника не было осуществлено по причине категорического отказа графа согласиться с тем, чтобы ему возвели памятник при жизни.
7 июля 1843 года граф писал из Петербурга (…) также как ответил год назад принцу Гика, 22 апреля: «Сегодня, как и тогда, совесть останавливает меня получать такие почести, какую бы стоимость не имели они в моих глазах» и продолжал «Что касается фондов, за которые голосовали, если мне будет позволено выразить мое желание в связи с этим, было бы хорошо, чтобы они прослужили какому-нибудь полезному делу для города Бухарест…» (Ibidem).
А 14 июня, в новом письме адресованной правителю, после того, как поднял другую проблему, писал: «(…) эти почести не полагаются тем, кто живут, и старательно прошу использовать утвержденные суммы не для возведения памятника, а для общественно полезной работы. Колодец, мост, шоссе или любая полезная работа были бы памятником, который принял бы с благодарностью, в полной уверенности, что эти добрые Румыны будут пользоваться им и будут вспоминать (…) о принципах, на которых я основал свое правление». И заключал: «безусловно, это самое желанное вознаграждение для человека, который посвятил себя трудной задаче направить к добру правление целого населения»>9.
Перед столь категоричным отказом и подсказанным указанием касательно использования суммы, проголосованной для памятника, Бибеску Водэ не оставалось ничего кроме как подчиниться желанию графа, чтобы потратить сумму в 15 000 галбень, предназначенная для памятника, как первоначальный фонд для выполнения трех больших работ общественной полезности. Это был стимулом для некоторых работ, которые стоили румынскому государству много миллионов, существующие и сегодня, способствуя украшению города, напоминая больше чем памятник о генерале Киселеве, который предпочел вместо памятника практическую вещь в пользу народа, города и страны.