Только сейчас Света поняла, что не дышит. Шумно вдохнула
пропахший сырой одеждой воздух и откинулась на спинку, унимая
лихорадочный барабан в груди. Господи, что с ней?! Перепугалась,
как девчонка. Нет, надо выбираться отсюда. Дождаться, когда
кончится дождь, взять зонт на всякий случай, и вместе с Тоней пойти
в поселок. Там наверняка кто-то есть — на дороге были свежие следы
то ли трактора, то ли какого-то вездехода.
Хоть какой-то план действий прогнал необъяснимый страх прочь.
Ну, показалось. Бывает. Людям на нервах иногда и не такое чудится.
Глицин перед сном недельку, и все как рукой снимет. Или
афабазол.
Вот только включать радио Светлане не хотелось.
— А почему мы не можем завести песика, мам? — спросила
дочка.
— Потому что собачкам хорошо в деревне, а в городе им неуютно и
плохо.
— А почему тогда их столько у нас на улице? У Машки Тиязовой
есть собачка, у Витьки.
— Потому что их мамы и папы глупые, лапушка моя. А твоя мама не
такая!
Тоня весело засмеялась любимой присказке Светланы.
Дождь преобразился в ленивую морось. Склонившись к рулю, Света
посмотрела на небо. Ей показалось, будто в рваных темных кружевах
проступила бледная голубизна.
— А я бы хотела такую собачку. Я глупая, да?
Светлана улыбнулась одними губами, выпрямилась, бросила взгляд в
зеркало заднего вида и замерла. Боже…
Вдоль проселка в их сторону полз коричневый от грязи пикап.
Огромные колеса с глубоким протектором без усилий тащили старую
тушку внедорожника по полю в паре метров от колеи. Машина кренилась
то на один бок, то на другой, то проваливаясь в ямы, то выбираясь
отсюда. Яркие фары на крыше резали дождливую хмарь, дворники
стирали со стекла летящую из-под колес бурую жижу.
Есть Господь на свете! Есть!
Натянув сырую кофточку, Света схватилась за зонт и открыла
дверь.
— Мааа? — удивилась Тоня.
— Сиди смирно, я сейчас.
Дочка обернулась и увидела приближающийся пикап.
Кроссовки противно хлюпнули в грязи, хлопнул раскрывшийся зонт.
Света обошла «логан» спереди, чтобы оказаться на пути пикапа, и
замахала рукой, привлекая к себе внимание. Тарахтящий вездеход со
скрипом, жуткими стуками подвески и завыванием двигателя продрался
сквозь последние метры бездорожья и остановился рядом. Открылась
дверь со стороны пассажира, и на поле выпрыгнул пожилой мужчина в
высоких резиновых сапогах и зеленом дождевике, накинул капюшон на
голову.