Обстоятельство второе. Однажды бывшие футболисты приличную дозу сухонького смешали с портвейном, и вдруг начался между ними разговор, совершенно далекий от футбольных баталий.
– Приехал я, Георгий Сергеевич, прошлым летом из отпуска, прочитал жене твой стих.
Я проснулся – нет вина,
Да к тому ж в чужой постели.
Значит – точно с «бодуна»,
Значит – точно в Коктебеле.
И знаешь, Сергеич, недавно она его вспомнила и говорит.
– Вот тебе вот, чтоб ты целый месяц один в Коктебеле тусовался и незнамо где просыпался. Даю тебе только неделю свободы. Неделя прошла, и завтра я режу к поезду в Феодосию встречать супружницу. Видишь, Георгий, как твой прикол на нее подействовал!
Защитник в прошлом киевского «Динамо», завершив свой монолог, поднял стакан.
– Ну так за класс и мастерство.
Все дружно выпили. Но тема не закрылась. Нападающий, блиставший некогда в симферопольской «Таврии», о том же, не о футболе, а о стихах, так же речь повел:
– А моей жене, Георгий, понравилось то, что ты нам читал за ужином в «Иксе» – про пляж, бабу и выпивку. Может, повторишь это сейчас?
Упрашивать себя Георгий не заставил и, всем налив, немедля исполнил заявку бывшего труженика ног.
На берегу с горла-бокала
Мы пили крепкое вино,
А возле нас волна ласкала
Песчано-галечное дно.
К закату солнечного света,
Почуяв бодрости приток,
Стал говорить тебе… про это,
Ты ж стала говорить про то,
Что я тебя совсем не знаю,
Что мало выпить-закусить,
Что мужу я не изменяю,
Что, надо, мол, еще купить.
Я взял еще, и к ночи где-то
Вино дает обратный ток:
Ты стала говорить… про это,
Я ж ни про это, ни про то.
Весь футбольный люд улыбнулся. Я тоже. Кто-то хлопнул Георгия по плечу, молвив, ты пишешь, как играют в высшей лиге. Кто-то возопил: «А про стакан, Сергеич, прочитать слабо?» Оказалось, не слабо.
Георгий повелел всем опрокинуть ранее им разлитый портвейн и запросто отозвался на очередную заявку.
– Когда звучит призыв «Налей»,
То утверждать я не устану:
Мне блеск граненого стакана
Милей всех кубков королей.
Сольемся, друг, ведь мы с тобой,
Пожалуй, братья – два сосуда,
И красочно живём, покуда
Полны лишь жидкостью хмельной.
На следующий вечер по дороге с теннисных кортов я, как и прежде, завернул на Площади Искусств к торговой точке Георгия на парапете. Он стоял в одиночестве. И проблесков жизни в нем было не намного больше, чем в его скульптурах из древних камней.