Теперь снайпер отвлекся от смотренной-пересмотренной травы по направлению к озерку и ближайшим камышам.
– Не дури, – севшим голосом сказал он. В его голосе легкой дрожью показал свое дикое лицо страх.
– Ты, главное, не медли… – механически повторил Семен, сграбастал флягу и, вынырнув из-за трухлявого бревна, которое служило им укрытием среди этой равнинной местности, поросшей то ли низким кустарником, то ли какой-то высокой колючей травой, пополз в сторону озера.
Ползти ему было метров сто, и снайперов у противника не было в принципе, не той силой пользовались пятнистые, пораженные вирусом выходцы из Зоны, но, честное слово, лучше ползти под прицелом снайпера, чем быть засеченным одним из тех созданий. Среднего роста ловкий тренированный солдат обозначал свою дорогу редким подрагиванием растительности и едва заметно появляющейся пыльцой, сбиваемой с горькой полыни, уверенно чувствовавшей себя в этих широтах. Через какое-то время подрагивание кустиков прекратилось, и Токарь даже в прицел оптики не мог разглядеть следов его присутствия. Замер солдат, прислушиваясь к обстановке, или обездвижен пятнистой тварью, было совершенно неизвестно.
До того как на их блокпост ворвались бывшие люди, они видели, а точнее сказать, чувствовали перемены в воздухе. Вся природа этого благословенного края чуяла нежить и, бледная и испуганная, пряталась по щелям и норам, а скорее всего, просто убегала от пятнистой нежити, как от стихийного бедствия. За день до прорыва исчезли птицы, перестали щебетать невидимые глазу в высоте певцы, затем вороны с каким-то паническим криком полетели в сторону от Киева, затем утихли сверчки, кузнечики. Даже слепни и комары, нет-нет да и садившиеся на загорелую солдатскую шею, перестали докучать. Люди остались одни. Так взвод из двадцати пяти человек исподволь, незаметно для себя стал немногословным и тревожным лагерем. Токарь не видел, как именно прорвали их несложную оборону, они с Семеном уже вечером, возвращаясь из поредевшей Озерщины с водкой, услышали грохот крупнокалиберных пулеметов роботов ПР127, а потом и ручного стрелкового оружия. Побросав все, они бросились вначале к своим, но, не успев добежать, поняли, что стрельба стихает, отчаянно и бестолково захлебываясь взрывами гранат, обозначая конец ближнего боя. После этого они не помнили ничего, убегая в сумерках прочь от того места, где только что располагалась их часть. И вот теперь… теперь Токарь смотрит в свой прицел, ожидая возвращения товарища. Их инструктировали, что противник может уложить мордой в пол бойца с расстояния под сотню метров, может убить его через стену или сделать стариком, а еще хуже – обратить в себе подобного… Не сразу, почти через двое суток, плюс-минус… Плюс-минус…