– Как это? – спросил я.
– Как? – произнесла она в ответ. – Вы ведь ели сэндвичи?
– Да.
– И знаете, как их готовят?
– Еще бы, черт возьми! Берется ломтик хлеба, намазывается с одной стороны маслом, а на другую сторону кладется ветчина[2].
– Вот именно! Так вот я и приготовила сэндвич, в котором ломтиком хлеба была сама…»
Можно было себе представить чувства Евгении, когда она узнавала о подобного рода развлечениях…
Глава 2
Императрица Евгения, узнав об измене мужа, не пускает его в свою постель
Ни разу не случалось так, чтобы опала характер королевский исправляла.
Беранже
Как-то вечером на одном из праздников в Тюильри Наполеон III бродил по гостиным с очень озабоченным видом. Заинтересовавшись этим, принцесса Матильда остановила императора и спросила, что его угнетает.
– У меня ужасно болит голова, – ответил император. – А кроме того, меня преследуют три женщины.
– Как вы можете устраивать себе такую жизнь? Три женщины – это просто безумие!
Взяв кузину за руку, он указал ей на трех своих воздыхательниц:
– Видите ли, на первом этаже находится блондинка, с которой я хочу порвать. На втором меня поджидает дама, безусловно, очень красивая, но чрезвычайно надоедливая. А на третьем этаже за мной охотится еще одна блондинка, которая меня домогается и не дает проходу. Принцесса Матильда улыбнулась:
– А… как же императрица?..
Наполеон III пожал плечами:
– Императрица? Ей я был верен целых шесть месяцев после свадьбы… Но ведь мне нужно же развеяться… Я не могу жить монотонно… И потом, это позволяет мне с удовольствием возвращаться к ней…[3]
Последняя фраза, хотя и претендовала на галантность, была насквозь лживой. Ибо на самом деле Наполеон III не испытывал ни малейшего удовольствия от исполнения супружеских обязанностей со своей фригидной женой и ложился к ней в постель только по велению долга. Стелли сообщает нам, что «когда император с нафабренными усами и холодной головой приходил поработать с императрицей, он действовал прилежно, устремив взор своих голубоватых глаз в мечты о продлении династии»…
При таких обстоятельствах мы вправе задать себе вопрос: не поставить ли ветреному Наполеону III в заслугу то, что он смог сохранить верность Евгении на протяжении целых шести месяцев?..
После этих ста восьмидесяти дней, проведенных в мудрости и постоянстве, император, будучи не в силах сдерживаться далее, набросился однажды вечером на очаровательную блондинку, немного, правда, взбалмошную, чей взор с некоторых пор пленял придворных мужчин.